Будущее не предрешено. Наша судьба зависит только от нас самих.
Чем сильнее желание, тем скорее оно сбудется.
Будущее не предрешено. Наша судьба зависит только от нас самих.
Мы не можем предугадать завтрашний день, поэтому нужно делать всё возможное уже сегодня.
Мы помним Фримена.
Мы смежны. Между нами нет расстояния. Завеса времени и пространства не помешает нам. Мы видим тебя ещё в Чёрной Мезе, в комнате Нихиланта. Мы свидетельствуем о вечности покоя Нихиланта. Ты прыгаешь, падаешь, мелькаешь за барьерами. На короткое время ты здесь с нами. Ты один. Между мирами.
Общность сущности вортов. Это тоже глубокая тайна. Не глубже, чем пустота.
Мы не забудем тех, чьи нити ты перерезал. Мы не можем даровать прощение. С единой целью, разбивая общие оковы, мы идём одним путём. Мы поём твою песнь и будем петь её вечно. Вне зависимости от результата.
Ты принёс нам безмерное горе и ликование. Мы всё ещё здесь, ожидая твоего последнего удара. Мы лежали у твоих ног, а ты перерезал нить ворта, связывавшую Нихиланта с нами и с жизнью. Острое жало надежды не затупилось со временем. Ибо если пал младший мастер, мы знаем, придёт время пасть великому.
Если ты талисман победы, день свободы приближается. Твоё ясное лицо затеняет тёмную маску. Мы зовём тебя родным, хотя твой разум и твоя цель — загадка.
Другие глаза проглядывают в твоих. Какая-то тайна управляет нами. Мы не должны называть её.
Мы выносили эти тяжкие оковы тысячи лет, но любой миг рабства нестерпим. Как часто мы избавлялись от ярма, но оно снова душило нас.
И пусть эта война закончится либо победой, либо смертью. Мы больше не допустим компромисса. Мы встанем подле тебя на этой жалкой скале. Путь вперёд сейчас затуманен.
То, что ты считаешь жертвой, для нас — лишь колебание. Мы не боимся периода тьмы. Мы — холст сотканный из сущности ворта. Это касается и тебя, если сможешь это познать.
Сколько в тебе? Сколько надежд и мечтаний ты вмещаешь?
Узри глаза внутри своих глаз, души в твоей душе, и познаешь, как много в нас общего.
Мы есть ты, Фримен. А ты есть мы.
В некоторых случаях роковые решения в жизни, возможно, даже вопрос жизни и смерти, даются с почти беззаботной легкостью. Но мелочи, например, то, как цепляешься за все равно ушедшее, оказываются такими важными.
После серьезной травмы или кризиса, когда шок отступает и нервы больше не сводит, ты привыкаешь к новому положению, положению вещей, потому что знаешь, что шансов что-то изменить больше не осталось.
— То есть ты не веришь, что каждому кто-то предназначен судьбой?
— Почти. Я верю, что... Никто. Никому. Нафиг не нужен.
Люди, которые способны особенно остро радоваться жизни, так же остро страдают от ударов судьбы.