Тому,
Кто смерти боится,
Жизни
Нельзя не бояться!
Хочешь забыть и забыться?
Попробуй над ними смеяться…
Тому,
Кто смерти боится,
Жизни
Нельзя не бояться!
Хочешь забыть и забыться?
Попробуй над ними смеяться…
Жизнь, — говорит Соломон, -
Суета.
Я бы сказал, что она -
Маета.
Чем человек
На Земле занимается?
Мается.
Мается. Мается. Мается. Мается -
Словно бы маяться
Он нанимается…
На ноги бедный, едва поднимается
Мается.
Даже когда обнимается -
Мается.
(Так это многими воспринимается…)
Жизнь поломается -
Мается. Мается.
Чуть оклемается -
Вновь принимается:
Мается,
Мается,
Мается.
И,
Наконец,
Унимается…
Как у нас Пастушок
Поселился,
Целый день
Он играл — веселился:
На сопелке играл,
Да на дудке,
Распевал
Прибаутки да шутки:
Туру-ру, туру-ру -
Я когда-нибудь умру!
Туру-туру, туру-ру,
Я когда-нибудь умру…
На сопелке играл,
На свирели,
А соседи буквально зверели:
Туру-ру, туру-ру,
Я когда-нибудь умру!
Туру-туру, туру-ру,
Может завтра поутру…
Веселится Пастушок -
А людей бросает в шок…
Ни одна жизнь не заслуживает того, чтобы отбрасывать ее со словами: «Мне все равно, когда я умру».
Главное, пусть они поверят в себя и станут беспомощными, как дети. Потому что слабость велика, а сила ничтожна.
Когда человек рождается, он слаб и гибок, а когда умирает — он крепок и черств.
Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко — оно умирает.
Черствость и сила — спутники смерти.
Слабость и гибкость — выражают свежесть бытия.
Поэтому что отвердело, то не победит.
Какая сладость в жизни сей
Земной печали непричастна?
Чьё ожиданье не напрасно?
И где счастливый меж людей?
Всё то превратно, всё ничтожно,
Что мы с трудом приобрели, —
Какая слава на земли
Стоит тверда и непреложна?
Всё пепел, призрак, тень и дым,
Исчезнет всё как вихорь пыльный,
И перед смертью мы стоим
И безоружны и бессильны.
Рука могучего слаба,
Ничтожны царские веленья —
Прими усопшего раба,
Господь, в блаженные селенья!
Как ярый витязь смерть нашла,
Меня как хищник низложила,
Свой зев разинула могила
И всё житейское взяла.
Спасайтесь, сродники и чада,
Из гроба к вам взываю я,
Спасайтесь, братья и друзья,
Да не узрите пламень ада!
Вся жизнь есть царство суеты,
И, дуновенье смерти чуя,
Мы увядаем, как цветы, —
Почто же мы мятемся всуе?
Престолы наши суть гроба,
Чертоги наши — разрушенье, —
Прими усопшего раба,
Господь, в блаженные селенья!
Средь груды тлеющих костей
Кто царь? кто раб? судья иль воин?
Кто царства божия достоин?
И кто отверженный злодей?
О братья, где сребро и злато?
Где сонмы многие рабов?
Среди неведомых гробов
Кто есть убогий, кто богатый?
Всё пепел, дым, и пыль, и прах,
Всё призрак, тень и привиденье —
Лишь у тебя на небесах,
Господь, и пристань и спасенье!
Исчезнет всё, что было плоть,
Величье наше будет тленье —
Прими усопшего, Господь,
В твои блаженные селенья!
И ты, предстательница всем!
И ты, заступница скорбящим!
К тебе о брате, здесь лежащем,
К тебе, святая, вопием!
Я огорчаюсь,
Видя битую посуду.
Я не скупец.
И не похож, надеюсь, на зануду -
Нет,
Просто
Черепки, осколки и скорлупки
Напоминают мне,
О том, как все мы хрупки…
Когда жизнь прошла, она словно всплеск кинокадра, один миг на экране; на мгновение все страсти и предрассудки сгустились и легли проекцией на космос, но прежде чем ты успел воскликнуть: «Вон тот день счастливый, а тот несчастный, это злое лицо, а то доброе», — лента обратилась в пепел, а экран погас.
Мастер сказал:
— Когда ребенок находится в чреве матери, он молчит. Затем он появляется на свет — и говорит, говорит, говорит, пока однажды не оказывается в чреве земли. Тогда человек вновь умолкает.
Поймай эту тишину — она была в материнском лоне, она будет в лоне земли, и даже сейчас она определяет тот шум, который именуется жизнью.
Эта тишина — твое глубочайшее естество.
Никаких духов нет. Когда человек умирает, он умирает. После смерти нет никакой жизни. Смерть – это смерть. Люди, которые утверждают, что они видят духов, просто привлекают к себе внимание. Хотят показаться интереснее, чем они есть. Люди, которые верят в реинкарнацию, просто откладывают настоящую жизнь на потом.