Я был единственным белым парнем на районе, поэтому знаю, что такое расизм.
Мне кажутся прекрасными те, кто постоянно изобретают себя заново, проживают не одну жизнь, а несколько. Вечно играют, как сраный Питер Пэн.
Я был единственным белым парнем на районе, поэтому знаю, что такое расизм.
Мне кажутся прекрасными те, кто постоянно изобретают себя заново, проживают не одну жизнь, а несколько. Вечно играют, как сраный Питер Пэн.
Я люблю быть кем угодно, кроме себя самого. Когда кто-нибудь кричит «это же Том Харди!», я всегда оборачиваюсь: «где?».
Я без труда надевал маску полного идиота — коим я обычно и являюсь, когда попадаю в реальный мир — и полагал, что нет такого закона природы, который гласил бы, что мне нужно сдаться. Я просто продолжал идти своим путём, без малейших колебаний.
Я уже на тот свет собралась, но если правительство велит жить, то уж придётся.
Мечтаю стать бумерангом. Тебя кидают, а ты им — обратно, в морду.
— Я благодарю вас, сэр. Искренне. Провидению было угодно послать мне столь ученого собеседника.
— Меня никто никогда никуда не может послать! Посылаю я.
Когда твоё сердце стало таким же чёрным, как твоя кожа?
Я люблю быть кем угодно, кроме себя самого. Когда кто-нибудь кричит «это же Том Харди!», я всегда оборачиваюсь: «где?».
Чудесно, что в современном мире не принято быть расистом. Если только ты не верующий, тогда это можно. Потому что в старой книжке написано, что можно ненавидеть чужие народы. А против этого ведь не попрешь. Против старой книжки.
Я был в Дании всего два раза... и оба раза там случайным образом горели церкви.