Ветер кричал о старых запретах, напоминал, приказывал, умолял, но люди не умеют ни слышать, ни слушать.
Во время войны проще, чем во время мира. Есть враги, есть свои, есть цель.
Ветер кричал о старых запретах, напоминал, приказывал, умолял, но люди не умеют ни слышать, ни слушать.
– Их в три раза больше, чем нас!
– Возьмите тридцать мышей и спустите на них пятерых котов.
Только почему Чужой показался ему весёлым? Да, он улыбается, дразня ровными белоснежными зубами, но глаза не смеются, совсем не смеются.
– По Уложению Франциска комендант Олларии подчиняется королю, Первому маршалу и Высокому Совету. Где, во имя Леворукого, в этом списке церковники?
– Герцог Алва, – губы Килеана побелели точно так же, как во время приснопамятного карточного поединка, – вы прекрасно знаете, кто правит всеми нами.
– Мной лично правят Его Величество Фердинанд и герцог Рокэ Алва, а вами в данном случае правлю я.