Но любовь к жизни не существует вне безнадежности.
Надежда – это как кровь. Пока она течет по твоим жилам, ты жив.
Но любовь к жизни не существует вне безнадежности.
Ценность путешествию придает страх. Потому что в какой-то момент, вдали от родной страны, родного языка, нас охватывает смутный страх и инстинктивное желание вернуться к спасительным старым привычкам. Это самая очевидная польза путешествий. В это время мы лихорадочно возбуждены, впитываем всё, как губка. Ничтожнейшее событие потрясает нас до глубины души. В луче света мы прозреваем вечность. Поэтому не следует говорить, что люди путешествуют для собственного удовольствия. Путешествие вовсе не приносит удовольствия. Я скорее склонен видеть в нем аскезу. Люди путешествуют ради культуры, если понимать под культурой извлечение из-под спуда самого глубокого нашего чувства – чувства вечности. Удовольствия отдаляют нас от себя самих, как у Паскаля развлечения отдаляют нас от Бога. Путешествие как самая великая и серьезная наука помогает нам вновь обрести себя.
После смрадного запаха камеры свежий воздух опьянял. Жизнь в тюрьме — тоже жизнь, человек живёт, пока дышит и надеется, а в двадцать два года вся жизнь — надежда.
И не будет надежд, но останутся силы!
Говорить, говорить, жить лишь тем, что было...
В иные минуты хочется умереть, потому что видишь жизнь насквозь — и тогда всё теряет значение и смысл.
Самая опасная «западня» – это надежда, из-за которой девушка становится марионеткой в мужских руках.
Вдали от родного языка и близких, лишенные всех наших привычных личин и подпорок (ведь не знаешь даже цены на трамвайный билет), мы целиком на поверхности. Но в то же время, чувствуя себя не в своей тарелке, мы открываем в каждом предмете и в каждом дивом существе их истинную волшебную сущность.