Джон Фаулз. Любовница французского лейтенанта

Другие цитаты по теме

Более того, что он взволнован, потрясён до глубины души и что волнение его слишком смутно и неопределённо, чтобы назвать его сексуальным, взволнован, как человек, который, шагая вдоль бесконечной высокой стены, приходит наконец к заветной двери... лишь для того, чтобы найти её запертой.

Так они стояли несколько мгновений — женщина, которая была этой дверью, и мужчина, у которого не было от неё ключа.

Мужчине важно, чтобы ему беспрекословно повиновались, а женщина должна уметь превратить беспрекословное послушание в орудие собственной конечной победы.

Бывают женщины страшненькие, но в их присутствии у мужчин пересыхает во рту от желания. Есть не дурнушки и не красавицы, но от них исходит свет, и оттого их любят. Порой женщина объективно красива, но ни один мужчина её не хочет, ибо света в ней нет.

Такое широко распространенное в викторианский век явление, как женщины, спящие в одной постели, следует приписать скорее отвратительной грубости тогдашних мужчин, нежели более сомнительным причинам.

И наконец — разве в такой бездне одиночества любая тяга людей друг к другу не ближе к человечности, чем к извращению и разврату?

Алисон всегда оставалась женщиной; в отличие от многих английских девушек, она ни разу не изменила своему полу. Она не была красивой, а часто – даже и симпатичной. Но, соединяясь, ее достоинства (изящная мальчишеская фигурка, безупречный выбор одежды, грациозная походка) как бы возводились в степень. Вот она идет по тротуару, останавливается переходит улицу, направляясь к моей машине; впечатление потрясающее. Но когда она рядом, на соседнем сиденье, можно разглядеть в ее чертах некую незаконченность, словно у балованного ребенка. А совсем вплотную она просто обескураживала: порой казалась настоящей уродкой, но всего одно движение, гримаска, поворот головы, – и уродства как не бывало.

Никто никогда мне не говорил о том, что я красивая, когда я была маленькой девочкой. Всем маленьким девочкам следует говорить о том, что они красивы, даже если они таковыми не являются.

Мы знаем, что мир — это организм, а не механизм. Мы знаем также, что мир, созданный по всем правилам искусства, должен быть независим от своего создателя; мир, сработанный по плану (то есть мир, который ясно показывает, что его сработали по плану), — это мертвый мир. Наши герои и события начинают жить только тогда, когда они перестают нам повиноваться.

Однажды я прочитал о женщине, чьей тайной фантазией было завести роман с художником. Она считала, что он сможет увидеть её каждый завиток, каждую линию, каждый отпечаток её тела и полюбит, потому что они являются частью её уникальной красоты.

Я уважаю чужие взгляды, но не понимаю бодипозитива как идеи. По-моему, это отговорка не любящих ухаживать за собой, и ставшая трендом: ни разу еще не доводилось видеть красивую девушку, которая заявила бы: «А разжирею-ка я и перестану брить подмышки, пусть всегда принимают меня такой, какая я есть!»

... нечестные действия легче оправдать, если они совершаются не ради себя, а во имя кого-то другого.