Татьяна Соломатина. Большая собака

Она умная девочка, но пока слишком юная. Потому морщит нос и с лёгким оттенком высокомерия всех выросших в «центре» недоумевает: «Как это можно любить?!» Она пока не понимает, не знает, что «нравится» и «люблю» – не синонимы. Даже не предполагает, что можно любить то, что не нравится, и ненавидеть нравящееся.

0.00

Другие цитаты по теме

Безусловно, любовь — это духовная материя, но брак и дорога к нему — это трудная и долгая работа: психологическая, моральная, эмоциональная.

Тот, кто придумал любовь, отчаялся объяснять нам, как стать людьми. Наверное, чтобы научить человека отдавать, ничего не требуя взамен, нужно было придумать любовь.

Тереза знает, что такой бывает минута, когда рождается любовь: женщина не может устоять перед голосом, который вызывает наружу её испуганную душу; мужчина не может устоять перед женщиной, чья душа чутко откликается на его голос.

... между мужчиной и женщиной нет и не может быть дружбы, что называемое дружбой между ними — есть не что иное, как или начало, или остатки любви, или наконец, самая любовь.

Да и можно ли мерить жизнь результатами? За суммой результатов пропадает жизнь. А жизнь больше любых результатов. Жизнь — это прежде всего любовь. Научиться можно только тому, что любишь, и понять можно только то, что любишь...

... Любящим и не надо ничего показывать или говорить, они и так всё знают и чувствуют. Даже если не признаются себе в этом.

Страсти либо убивают, либо умирают сами. Мелкие горести и неглубокая любовь живучи. Великая любовь и великое горе гибнут от избытка своей силы.

Алчность и любовь — какие разные чувства пробуждают в нас каждое из этих слов, и тем не менее вполне возможно, что мы имеем дело с одним и тем же влечением, получившим лишь два разных названия; первое — никуда не годится с точки зрения тех, кто уже владеет некоей собственностью, — и в таких людях само это влечение утратило всякую остроту, единственное, что их беспокоит, — страх за эту самую «собственность»; второе — придумано людьми неудовлетоворёнными, жаждущими и потому прославляющими его как нечто «хорошее».

Вадим вообще не любил продолжать что-либо дольше того, пока оно естественным образом длится. Почему-то считается, что закапывать надо только мертвецов. А с мертвыми чувствами можно продолжать жить, со временем принюхавшись к приторному запаху тления и не замечая трупных пятен тромбированной застойной мертвой субстанции, некогда снабжавшей живое.