Если что-то для меня важно, я никого не слушаюсь. Даже Разума.
Разум: Давай, сердце, наливай!
Если что-то для меня важно, я никого не слушаюсь. Даже Разума.
О твоем существовании я узнала около 16.30. Сейчас в Варшаве всего 17.15, а ты уже сумел удивить меня, поразить, заинтересовать, растрогать, вызвать зависть, опечалить и обрадовать. В последнее время у меня мало переживаний, оттого я острей воспринимаю подобные чувства.
Я — это нейроны, дендриты, подбугорная область, средний мозг, мозжечок, ты — это главным образом нейропередатчики, фенилэтиламин, допамины и катехоламин.
Я отошлю этот текст и сотру его. В основном потому что хочу быть распущенной и развратной только для тебя.
Сейчас я всецело благодарна миру за то, что он существует, и за то, что я существую в нем.
Мне казалось, что невозможно быть ещё нежнее. Как будто у него было два сердца, вместо двух лёгких. А может, так оно и было...
Я ненавидел утра. Они напоминали мне, что у ночи бывает конец и что нужно вновь как-то справляться со своими мыслями.
Бывают такие моменты, когда боль до того сильна, что невозможно дышать. Природа придумала хитрый механизм и неоднократно испытала его. Ты задыхаешься, инстинктивно пытаешься справиться с удушьем и на миг забываешь о боли. Потом боишься возвращения удушья и благодаря этому можешь пережить горе. Там, возле могилы, я не мог дышать. Там это случилось со мной впервые.