Чем хуже владеешь языком, тем меньше можешь на нем соврать.
0.00
Риторика — сговор между речью и действием с целью обмануть понимание. Тирания, несколько смягчаемая стенографией.
Кристиан Фридрих Геббель
Другие цитаты по теме
Cлайд с цитатойРечь имеет много разновидностей, но хуже всех из них — ложь. Тот, кто ради лжи время убивает, об этом не жалеет, даже нос задирает. Если он наивного слушателя находит, когда тот его ложь за правду принимает, это его в восторг приводит. Из Божьих рабов худший он, он будет и Богом, и людьми пристыжен. Поскольку лицом такой злосчастный к злу обращен, из дома счастья он уходит вон.
— Я просто слушала.
— Её ложь? Все нормально. Она всегда так поступает с хорошими людьми — дезориентирует, заставляет в ней нуждаться, а потом забирает то, что ей нужно и выбрасывает, как мусор.
— Она постоянно думает о тебе, почему ты оставил ее в живых. Слушает запись твоего звонка в службу спасения в тот день снова и снова.
— Ты должна быть очень осторожной, поверь, говорю из своего опыта, Харли Сантос — самовлюбленная психопатка и убийца. И все же, она заставила меня сходить по ней с ума, а тебя сопереживать ей. В этом ее сила. Но вместе, мы сможем использовать это манипулирование, забраться в ее голову, также, как она и заставить сомневаться в собственном здравомыслии. А потом сможем быть свободны.
Ложь так просто не сдается – когда ее разоблачают, она уверена, что от одного этого уже стала правдой.
... никто больше меня не презирает анонимные письма, такие поступки говорят о трусости, низости и подлости и чаще всего служат доказательством вероломства и других пороков...
Написанный текст — это не речь. Это литературное произведение, застывшее и не поддающееся изменению, его нельзя с энтузиазмом произнести вслух. Если вы должны зажечь аудиторию, а не проинструктировать ее, то подобные тексты следует размять, сломать, превратить в разговорную речь и придать им форму непринужденной беседы. Иначе они усыпят ваших слушателей — и уж никак не зажгут их.
Осознав, что подступает наивысшая минута, Баудолино отважился на дело, которое – как всегда, из самолучших помыслов – состояло в очередном обмане.