Говорю вам, доктор, истинная нелюбовь бывает только после любви лет пятьсот тому назад веницейская кружевница плела узор не на ткани, а на бумаге с рисунком наплетет густых петелек, выдернет бумагу, и — вуа-ля! называлось punto in aria — стежок в воздух так и с любовной памятью: кусок кружева — вот он, а узора не помнишь, оттого и немилость, от недоумения.
Боги её услыхали мольбу: смешавшись, обоих
Соединились тела, и лицо у них стало едино.
Боженька, верни меня во времена, когда люди знакомились под сенью цветущих каштанов.
Гнев — странная штука. Он живет недолго, пока человека, на которого гневаешься, видишь глаза в глаза, стоит отвернуться, как ослепительная сила его уходит, градус мельчает и вот уже простая комнатная злость остается на донышке.
Ты будешь думать, что я жестока, самолюбива. Да, это верно, но таково уж свойство любви: чем она жарче, тем эгоистичнее. Ты не представляешь, до чего я ревнива. Ты полюбишь меня и пойдешь со мной до самой смерти. Можешь меня возненавидеть, но все-таки ты пойдешь со мной, и будешь ненавидеть и в смерти, и потом, за гробом.
Очень легко думать о любви. Очень трудно любить. Очень легко любить весь мир. Настоящая трудность в том, чтобы любить реальное человеческое существо.
Каждое утро просыпаясь, я чувствую зябкую беспросветную толщу воды над своей головой, густую пустоту, в которой не живут даже морские чудовища с плоскими телами и глазами на лбу.
Cлайд с цитатой