— Ты поможешь мне?
— Я могу лишь направить тебя. Всё остальное ты должен сделать сам.
— Ты поможешь мне?
— Я могу лишь направить тебя. Всё остальное ты должен сделать сам.
— Вы вместо того, чтобы служить, идиллии пишете. Потом ждёте, пока эти критики начнут вас ругать, и плачете, как баба, и жгёте книги за ваши же деньги. У всех баре как баре, а у меня...
— Яким... Я тебя крымским татарам продам — они таким, как ты, язык отрезают. Продам, а потом выкуплю, только без языка, понял?
— Угу. Только не получится у вас меня выкупить обратно-то, потому что у вас денег не будет — вы все их на свои книги потратите.
— С ним все будет хорошо. То, что ты сделала ради сына — очень важно. Такие, как Роман, не должны победить.
— Если в этой стране много таких парней, как ты, то я уверена, с малышом точно все будет хорошо.
Очень советую: рассчитывайте только на себя. Но если предлагают помощь — принимайте.
Сама Варвара имела простое объяснение своей смелости: Господь помогает.
Когда она с ясной улыбкой произносила эти слова, то все, даже самые завзятые атеисты, ей верили, потому что люди, без остатка отдающие свою жизнь другим, не умеют врать и потому что то, что делает она, не под силу обычному человеку.
— Так хочется сделать что-нибудь хорошее! Сделать этот мир лучше, помочь кому-нибудь! И друзьям вроде помощь не нужна. Хоть бы кто ногу сломал что ли...