Джордж Гордон Байрон

Другие цитаты по теме

Тебе не обязательно быть жизнерадостным. Сломаться — это нормально.

Да, порой жизнь казалась мне неумолимой, и о некоторых чувствах я думала, что они никогда не иссякнут. Но вот мне сорок пять, я сижу в своем саду, у меня прекрасное настроение, и я никого не люблю.

Семь лет — это много, особенно если считать в месячных или в неделях, отмеченных унизительным применением противозачаточных средств, портящим всякую радость…

Радостными маршами празднует апрель.

Ангелы весёлые кружат карусель.

Посмотри на звёзды, видишь там ответ?

Сияние вечного разума, смерти больше нет.

Совершенство приносит большую радость.

Это ведь несложно — пошутить, развеселить кого-нибудь, доставить хоть несколько мгновений искренней радости. Если каждый станет делиться с другими хотя бы малой толикой своего света, то, собрав все искры вместе, можно вылепить целый солнечный шар — совсем неплохо для недолгой человеческой жизни.

Вокруг сплошная посредственность... Странно, что я всё ещё такой жизнерадостный.

На тротуаре сидел старичок в потертом пальто. Рядом с ним стояла картонная коробка с надписью: «Подарите мне радость».

К старику подошёл ребёнок. В его кулачке была зажата монета. Он хотел подать милостыню, но, приблизившись, изумлённо остановился. В коробке не было денег. Там лежали конфеты, самодельные игрушки, детские книги и много всякой всячины.

— Доброго дня, — улыбнулся старичок.

— Здравствуйте, — смутился мальчик. — А у меня только деньги.

— Так бывает, — сочувственно кивнул старичок. — Ты любишь сладости?

— Нет, мне нельзя.

— А читать?

— Я пока не умею.

— Тогда, может быть, тебе нравится надувать шарики?

Мальчик кивнул — вот это он действительно любил! Тогда старичок достал из коробки горсть разноцветных воздушных шаров и протянул ему.

— Что я за это вам должен? — недоверчиво спросил ребёнок.

— Эй, это я твой должник! — вскричал старичок. — Ведь ты подарил мне радость. Сделать кому-то приятное — чудесная возможность. И её, знаешь ли, никогда не стоит упускать!

После развода родителей у нее осталось лишь два повода для радости. Во-первых, ее длинные темные волосы. Во-вторых, то, как легко их можно отрезать, ничего при этом не чувствуя.