В Морской Дом сын хёвдинга добирался долго. И дошёл туда голодный, оборванный и одинокий. Но всё-таки дошёл. Потому что уж если кто родился не трусом — это проявляется скоро!
Самому смелому нет нужды пугать других.
В Морской Дом сын хёвдинга добирался долго. И дошёл туда голодный, оборванный и одинокий. Но всё-таки дошёл. Потому что уж если кто родился не трусом — это проявляется скоро!
Иногда для того, чтобы пощадить врага, надо больше смелости, чем для того, чтобы его убить.
Сгинет роскошная паволока, уступит медленной ржавчине закалённая сталь, рассыплется в прах благородно сверкающее серебро... И останется нетленным только одно.
Слава.
Добрая или худая.
Смотря что сумеешь посеять в памяти тех, кто тебя знал.
Никогда!
Внук Ворона повторял про себя это слово и, как мог, пытался постичь его смысл. Выходило нечто похожее на бездонный колодец, заполненный густой темнотой...
Слово, произнесённое умело и ко времени, может стать выкупом за осуждённую голову, лекарством от смертельной болезни... Или смертельным ударом! И всё это смотря по тому, как его сказать.
Всякое завтра рано или поздно превращается во вчера и ещё быстрее — в десять зим тому назад.