Никому просто так не дается свобода,
Из неё нет выхода и в неё нет входа.
Никому просто так не дается свобода,
Из неё нет выхода и в неё нет входа.
Здесь трудно дышать от запаха тлена,
Я хочу убежать из этого плена,
Туда где воздух чище, где запах свободы.
Скорее отсюда, скорее на волю!
Где нету ментов, где нет сутенеров,
Нет нищих старух и калек у заборов.
Вы мне говорили, это рядом за дверью,
А я там был, я вам больше не верю.
Свобода, свобода — сладкое слово,
Такое же скользкое, как карамель.
Но это не повод делать все, что угодно —
Это значит однажды выйти за дверь.
Это значит — быть непонятным,
Взвесить каждое слово и промолчать
И оставить внизу бледные пятна
Улиц, что будут тебе вслед кричать:
«Думай! Вдавайся в детали,
Смотри: штрих-код у тебя на руке.
Выброси все, что тебе навязали,
Оставь только то, что нужно тебе».
За свою свободу
Я буду сражаться, как за жизнь,
Только мою свободу не трогай!
Свобода — значит жизнь!
За свободу можно второй раз родиться,
Сдохнуть тысячу раз, но не опуститься,
Бороться и драться, проиграть, но не сдаться,
Идти много лет, но всё же добраться...
В «Диалектике реального и феноменологическом методе у Гегеля» (1947) А. Кожев связывает диалектический характер тотальности бытия и реальности с присутствием в ней отрицающего начала, то есть осуществляемой человеком свободы. Кожев говорит так: Свобода, которая реализуется и обнаруживается в качестве диалектического или отрицающего Действия, есть, вследствие этого, и по самой своей сущности, творчество. Ведь отрицать данное не переходя в ничто – это значит творить нечто, до сих пор не существовавшее; это именно то, что называется “творчеством”. Иными словами, действительно заниматься творчеством можно лишь отрицая реально данное