То, что не стереть, как сильно не три,
Свобода — это то, что у меня внутри...
То, что не стереть, как сильно не три,
Свобода — это то, что у меня внутри...
Здесь трудно дышать от запаха тлена,
Я хочу убежать из этого плена,
Туда где воздух чище, где запах свободы.
Скорее отсюда, скорее на волю!
Где нету ментов, где нет сутенеров,
Нет нищих старух и калек у заборов.
Вы мне говорили, это рядом за дверью,
А я там был, я вам больше не верю.
Свобода, свобода — сладкое слово,
Такое же скользкое, как карамель.
Но это не повод делать все, что угодно —
Это значит однажды выйти за дверь.
Это значит — быть непонятным,
Взвесить каждое слово и промолчать
И оставить внизу бледные пятна
Улиц, что будут тебе вслед кричать:
«Думай! Вдавайся в детали,
Смотри: штрих-код у тебя на руке.
Выброси все, что тебе навязали,
Оставь только то, что нужно тебе».
За свою свободу
Я буду сражаться, как за жизнь,
Только мою свободу не трогай!
Свобода — значит жизнь!
За свободу можно второй раз родиться,
Сдохнуть тысячу раз, но не опуститься,
Бороться и драться, проиграть, но не сдаться,
Идти много лет, но всё же добраться...
Лишь разойдясь, легко и тихо,
Я понимаю, что опять дышу,
А ты кричал, довольно лихо:
«Я не могу и не дышу!»
Ушла и радостно взлетела.
А ты остался утопать.
Я проживу, как и хотела,
Тебе меня вновь не поймать…
Тот, что был с лопатой, длинно и монотонно излагал основы политического устройства прекрасной страны, гражданином коей он являлся. Устройство было необычайно демократичным, ни о каком принуждении граждан не могло быть и речи (он несколько раз с особым ударением это подчеркнул), все были богаты и свободны от забот, и даже самый последний землепашец имел не менее трёх рабов.
Пламя в душе, бунтарский дух, жажду свободы
Не угнетить так репрессивно настроенным лодырям.
Много воды утечёт до радостного исхода.
Вольный простор смогут увидеть лишь те, кто не продан.