— Любовь никогда не причиняет мне страданий, — объяснил юноша. — Мое сердце способна разбить лишь смерть мамы.
Есть два пути избавить вас от страдания: быстрая смерть и продолжительная любовь.
— Любовь никогда не причиняет мне страданий, — объяснил юноша. — Мое сердце способна разбить лишь смерть мамы.
У меня было одно страдание, а теперь тысяча. Мои лето и весна превратились в зиму... с тех пор как ты ушла от меня.
Зачем любить кого-то, если я не любима?
Живые души вокруг, но все проходят мимо.
Неумолимо время бежит, она идет в никуда,
На сердце лед — зная, что никто не ждет,
Земля примет меня, как принимала других...
Она упала на снег, и в миг ветер затих,
Судьбу не изменить, замерзает ее тело.
Годы жизни, крест, надпись «Изабелла».
Настоящая любовь подобна подснежнику — после долгой зимы ей хватит сил, чтобы расцвести вновь.
— Я хотел, чтобы ты родила мне ребёнка. Хотел бы видеть, как округляется твой живот, как зреет в нём плод нашей любви. Частица тебя и частица меня. — Он закрыл глаза — Сын, который будет мне помогать на виноградинках. Дочь, чтобы баловать и лелеять её, как я хотел бы баловать и лелеять тебя, если бы только мог увезти тебя во Францию — Он прилёг рядом на подушку. — Ненавижу Бога за то, что он позволил Филипу найти тебя раньше, чем это сделал я!
Любовь к тебе — самая большая в моей жизни и самая тяжкая из всех бед. Ты навсегда останешься здесь, в моём сердце.
— Любовь творит чудеса. Тот, кого любишь хорошеет на глазах, словно расцветает. Точно также и с садом. Благодаря любви, сад растет, цветы становятся пышными и яркими. Все это я узнал давным-давно от одной удивительной женщины.
Генриетта и Миранда притихли. Обе понимали: этот человек будет вечно любить свою единственную. Ту самую, о которой он с нежностью вспоминает, сажая цветы в саду.
— Скажи Шурке, чтобы он хорошо относился до мамы!
— А он шо, нет?
— А он — нет! Он ведёт себя так, как будто он мне не сын, а я ему не мама. Раньше он мне всё рассказывал, и то и это. А теперь — нет. Он теперь приходит, кидает мне жменю денег на стол... как за постой. А зачем маме деньги? Маме надо, чтобы её просто поцеловали...
Мы любим своих матерей,
почти не задумываясь об этом,
И не осознаем всей глубины этой любви,
пока не расстанемся навсегда.
Но вскоре, в ближайшие несколько месяцев, Уилл постепенно и против своего желания осознал, что враги, которых боится мать, находятся не во внешнем мире, а в её собственном мозгу. От этого они не делались менее реальными, менее страшными и опасными; наоборот, это значило, что он должен охранять её ещё более внимательно. Тогда, в супермаркете, Уилл притворился довольным, чтобы не расстраивать мать, и с тех пор какая-то часть его сознания всегда оставалась настороже, прислушиваясь к её тревогам. Он любил свою мать так горячо, что готов был умереть, защищая её.