Андрей Геласимов. Фокс Малдер похож на свинью

... каждый человек в твоей жизни имеет значение. Что он мог появиться только в жизни определённых людей, определённого набора людей, одним из которых был ты. Единственный и неповторимый.

Как бы.

И тогда ты начинаешь думать — Господи, чем я их всех заслужил? Ты с ними в одном пасьянсе. Лежишь рубашкой вниз — хорошо еще, если красивая; бывают такие уродливые, хоть караул кричи — лежишь и дополняешь собой узор. Ты явно нужен кому-то, чтобы пасьянс сошелся. Кому? Об этом нет смысла думать — важно, чтобы в итоге все это как-нибудь там сошлось.

0.00

Другие цитаты по теме

Женщины на определенной стадии начинают заботиться только о том, чтобы было тепло. Ставят на себе крест. Слишком ясно понимают, что чудес больше не будет. У мужчин по-другому. Этим до конца что-нибудь мерещится. «Бес в ребро» и прочие невинные отговорки. Всё время на что-то надеются. А кто виноват, что хочется жить?

Несправедливость измены заключается в том, что обманутый и так, в общем, наказан неизвестно за что. Плюс методично уничтожает себя ревностью с такой силой, как будто самый ненавистный теперь ему человек на свете — это он сам. И тем не менее даже этого мало. Помимо всей муки, ненависти и брезгливости по отношению тоже, как это ни странно, к самому себе, тошнотный букет неизбежно украшается сияющим образом соперника-победителя. Который приобретает мифологические черты в считанные секунды. Стоит только услышать от того, кто тебе так дорог: «Ты знаешь, мне надо что-то тебе сказать... Только не сердись, ладно?» И холодные подрагивающие пальцы на твоем рукаве. А счастливый соперник уже занимает в твоем сердце такое же место, как ревущий дракон в сердце рыцаря Ланселота. Или чаша Грааля — в сердце короля Артура. То есть на всю жизнь. И разница между драконом и Граалем лишь в том, какие уроки ты из всего этого извлечешь. Хоть и не виноват во всем, что с тобой случилось. Просто ни сном, ни духом.

Недосказанность всегда будет содержать больше смыслов, чем то, что высказано до конца.

Всё равно, пока жизнь тебя не треснет мордой об стенку, ты в этом деле ничего не поймёшь. А может быть, не поймёшь, даже после того как треснет.

Страдание — категория не объемная. Существует в чём угодно, но только не в пространственных измерениях. Во времени, в воздухе, во взгляде, во сне, больше всего во сне — только не в количестве страниц и не в сантиметрах.

Воспитанного человека не каждый день встретишь. Хорошие манеры, всё такое.

... у сердца такие же правила, как у шахмат. Сделал ход — перехаживать нельзя. Даже и не надейся.

Мне нравилось, что я веду себя как сумасшедший. В подобных занятиях моё, в общем-то, бесформенное страдание обретало параметры определенной структуры. Оно становилось способным к конкретному самовыражению, и от этого мне было гораздо легче. У моего страдания появлялся стиль.

Острота восприятия счастья — вещь крайне редкая. Не многим удается её испытать. Даже тогда, когда счастье, прямо вот оно, человеку всё равно кажется — нет, не может быть.

В любом случае всё умрем. Бояться неизбежного — непродуктивно. Лишняя затрата энергии.