... и одного лишь шелеста его крыл довольно будет для того, чтобы в душе вновь воцарилась радость.
Вслух и в полный голос разговаривает он сам с собой. Некто внушил ему, что это — наилучший способ общения с ангелами..
... и одного лишь шелеста его крыл довольно будет для того, чтобы в душе вновь воцарилась радость.
Вслух и в полный голос разговаривает он сам с собой. Некто внушил ему, что это — наилучший способ общения с ангелами..
А знаете ли Вы, что каждую ночь кто-то думает о Вас перед тем, как заснуть. Для кого-то Вы означаете весь мир. Кто-то мог бы не родиться, но родился ради Вас. Вы особенны и уникальны. Кто-то, о чьём существовании Вы даже не подозреваете, любит Вас.
Не стыдись быть любимым. Я ничего не прошу, только позволь мне любить тебя, играть еще одну ночь на пианино, если у меня хватит на это сил. А за это я прошу тебя только об одном: если услышишь, как кто-нибудь станет говорить, что я умираю, иди прямо в мою палату. Позволь мне осуществить моё желание.
Когда Вам кажется, что весь мир отвернулся от Вас, посмотрите, на самом деле Вы отвернулись от него.
– Все хорошо, – сказал он. – Ты пришла туда, куда хотела прийти.
– Я не хочу шоколада, хочу вина. И хочу туда, вниз, в нашу комнату, где разбросаны книги и горит камин.
Как это сказалось, будто само собой – «наша комната»? Не это она планировала.
Когда мы следуем за нашими мечтами, мы можем произвести на других впечатление, что мы несчастны и неудачливы. Но неважно, что думают другие. Важна радость в нашем сердце.
Первая заповедь рыцарства: вычеркни из книги твоей жизни то, что заносил в неё до сей поры — беспокойство, неуверенность, ложь. А на место вычеркнутого впиши лишь одно слово — «отвага».
Не надо бояться неведомого, ибо каждый способен обрести то, чего хочет, получить то, в чём нуждается.
Бывает, и дождь-то льет, и буря-то воет, и в такой вот ненастный день найдет беспричинная радость, и ходишь, ходишь, боишься ее расплескать. Встанешь, бывает, смотришь прямо перед собой, потом вдруг тихонько засмеешься и оглядишься. О чем тогда думаешь? Да хоть о чистом стекле окна, о лучике на стекле, о ручье, что виден в это окно, а может, и о синей прорехе в облаках. И ничего-то больше не нужно. А в другой раз даже и что-нибудь необычайное не выведет из тихого, угнетенного состояния духа, и в бальной зале можно сидеть уныло, не заражаясь общим весельем. Потому что источник и радостей наших, и печалей в нас же самих.