Думаю, я начала терять веру именно в тот день: вместо того чтобы просить о помощи
Господа, он звал свою мать... Мне это показалось подозрительным...
— Я умерла? Это наконец случилось? — прошептала она.
— Конечно нет, милая моя! Конечно нет! Вовсе вы не умерли, ещё чего!
— А... — прошептала Полетта, закрывая глаза. — Ах...
Это её «ах» было просто ужасным. Короткое «ах» — и столько разочарования, отчаяния и уже смирения.
Ах, я не умерла... Ах, тем хуже... Ах, простите меня...
Хорошее дело – рука друга. Ни к чему не обязывает того, кто её протягивает, и очень утешает того, кто её пожимает.
— И потом, что значит «была счастлива», «не была счастлива»? Идиотское слово... Счастлива! Счастлива! Ты весьма наивна, дочка, если полагаешь, будто мы приходим в этот мир, чтобы валять дурака и собирать цветочки...
— Конечно, я так не думаю. Благодаря тебе я прошла хорошую школу и поняла: наше главное предназначение — мучиться. Ты вбила мне это в голову...
Я подыхаю от одиночества, вполголоса повторяла она себе под нос, подыхаю от одиночества...
Может, пойти в кино? А с кем потом обсуждать фильм? Зачем человеку эмоции, если не с кем ими поделиться?
... Это был номер пятый, и она прослушала его раз четырнадцать, не меньше.
И на четырнадцатый раз её грудная клетка наконец взорвалась и рассыпалась на тысячу осколков...
Единственная девушка во вселенной, способная носить шарф его бабули, оставаясь красавицей, никогда не будет принадлежать ему.
Идиотская жизнь...
Нет такой печали, которую не могла бы утолить книга, говорил Монтень, а Монтень никогда не ошибался.
Cлайд с цитатой