Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию.
Гнаться за погибшим счастьем бесполезно и безрассудно.
Это новое страдание, говоря военным слогом, сделало во мне счастливую диверсию.
И, может быть, я завтра умру!... и не останется на земле ни одного существа, которое поняло бы меня совершенно.
Я его понял, и он за это меня не любит, хотя мы наружно в самых дружеских отношениях.
Умереть так умереть! потеря для мира небольшая; да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что еще нет его кареты. Но карета готова… прощайте!..
Во мне два человека: один живет в полном смысле этого слова, другой мыслит и судит его; первый, быть может, через час простится с вами и миром навеки, а второй...
— Богатство не есть счастие!..
— Всё-таки оно ближе к нему, нежели бедность: — нет ничего безвкуснее, как быть довольну своей судьбою в скромной хижине... за чашкою грешневой каши.
У меня несчастный характер; воспитание ли меня сделало таким, бог ли так меня создал, не знаю; знаю только то, что если я причина несчастья других, то и сам не менее несчастлив; разумеется, это им плохое утешение — только дело в том, что это так.