Свобода увеличивает силу, а сила всегда ведёт к известному великодушию. Принуждение подавляет силу и ведёт к разного рода своекорыстным желаниям и ко всем низменным уловкам.
Искусство живёт принуждением и гибнет от свободы.
Свобода увеличивает силу, а сила всегда ведёт к известному великодушию. Принуждение подавляет силу и ведёт к разного рода своекорыстным желаниям и ко всем низменным уловкам.
Она была силой, определяющей его бытие, и хотя она относилась к нему с презрением, постоянно отталкивала и отвергала его, он останется с ней, потому что рядом с ней он чувствовал, как кровь струится по его жилам, как он растет, он чувствовал себя свободным, сознавал свою ограниченность и понимал, сколько она может дать ему, как понимал, почему она топчет его и беспрестанно уничтожает.
Свобода — это всего лишь приемлемая степень принуждения! Не более! Смените топор на гильотину и ощутите себя свободными!
Демократия расширяет сферу индивидуальной свободы, социализм ее ограничивает. Демократия утверждает высочайшую ценность каждого человека, социализм превращает человека в простое средство, в цифру. Демократия и социализм не имеют между собой ничего общего, кроме одного слова: равенство. Но посмотрите, какая разница: если демократия стремится к равенству в свободе, то социализм — к равенству в рабстве и принуждении.
Она была силой, определяющей его бытие, и хотя она относилась к нему с презрением, постоянно отталкивала и отвергала его, он останется с ней, потому что рядом с ней он чувствовал, как кровь струится по его жилам, как он растет, он чувствовал себя свободным, сознавал свою ограниченность и понимал, сколько она может дать ему, как понимал, почему она топчет его и беспрестанно уничтожает.
Я устала от этих бесконечных уколов, доз лекарств, меня тошнит от одних только их названий! Я хочу почувствовать себя свободной, хотя бы в этой поездке. Я привыкла к боли. Даже не знаю, хорошо это или плохо, но она уже стала неотъемлемой частью меня. И всякий раз, когда я самостоятельно справляюсь с очередным приступом, я чувствую свое превосходство, свою силу перед этой болью. И вы не вправе меня этого лишать. Вот видишь, Том, не такой уж я и камень. Что-то еще могу чувствовать.
— Ты не заставишь меня заняться с тобой любовью силой.
— Сила нужна лишь для врагов.
Когда было решено, что я буду императором — я лишился всего. Детства, семьи, любви. Под жестоким руководством я был превращён в идеального правителя. Я думал, что могу изменить тебя также, как изменился я. Но благодаря Предвестнице, я, наконец, понял. Становление императором не делает меня сильнее, это ломает меня. Поэтому, я пытался сломать тебя. Забрать твою свободу. Твою надежду. Я даже взял твой глаз... Но где я сломался, ты выдержал. Ты... Сильный.
— Стоит мне только поднять руку и ваш Золотой город превратится в пепел. Я здесь закон. Вы подчинялись Артуру, теперь вы подчиняетесь мне.
— Мои люди безоружны, Малаган. Тебе нужна моя жизнь? Возьми ее.
— Взгляните! Великий король Артур из Камелота! Он как будто только очнулся ото сна. Сильные правят слабыми. Вот как твой Господь устроил мир.
— Господь нас делает сильными ненадолго, чтобы мы помогали слабым.
— Меня Господь сделал сильным, чтобы я мог выжить в этой жизни! Артур говорит: «Служите друг другу». Когда же вы будете жить сами для себя? Я принес вам свободу! Свободу от Артура с его мечтами, свободу от тиранящих законов.