История – это не машина, послушная каждому движению. История – это зверь, живой зверь. Её можно создать, придать ей очертания, но потом она обретает свои собственные желания. Измени что-то одно, и запустишь цепную реакцию, которая распространится по всему сюжету. Персонажи должны быть верны себе. События должны следовать внутренней логике истории. Один прокол – и магия испарится. История погибнет.
Писатель – это свет, который выхватывает из тьмы очертания воображаемого мира, творит его из пустоты так же, как скульптор ваяет статую из куска гранита.
Казалось, пишущая машинка издевается надо мной. Вроде бы я её хозяин, но порой мне чудилось, что она на этот счёт иного мнения. В конце концов мне всё-таки удалось её одолеть. Я был писателем, а она – всего лишь моим инструментом.
... Ко времени прибытия стрелка, жители Милосердия привыкли к странному и невозможному. не имело значения, откуда он появился. Как однажды было сказано: Америка — страна вторых шансов. Верю ли я в эту историю? Я не знаю. Моя прабабка должно быть была маленькой девочкой, когда он пришел. Но когда будете, в следующий раз, в Милосердии, спросите кого-нибудь: почему у них нет шерифа или полиции? У нас есть свое средство, — ответят они. А потом улыбнуться, как будто у них есть секрет, как будто у них есть специальный ангел, приглядывающий за ними. Собственный ангел, который упал со звезд.
Никакая история не может проделать путь из уст в уста в тысячу с лишним километров длиной и остаться неизменной.
Я не сказала ему правду. Как можно? Я угостила его очередной историей. Тощей, жалкой, малокровной сказкой без ярких деталей и изящных поворотов: выцветшие лоскуты, сметанные на живую нитку, с бахромой по неровным краям. Одной из тех историй, что так похожи на реальную жизнь. Точнее, на то, что представляется людям реальной жизнью, а это совсем не одно и тоже. Человеку моего склада, наделенному живой фантазией, нелегко сочинять истории вроде этой.
— Ты просишь меня оставить потомкам историю, как принцессу Уэссекса сделали шлюхой для тех, кто больше заплатит?
— Эта история затмит все остальные. Битва при Этандуне померкнет перед ней.
— Но, милорд, если мы заплатим выкуп, не останется никакого Уэссекса. Истории будут о короле, оплатившем собственное уничтожение.
— Думаю, ты ее герой.
— Я не герой.
— Так и я тоже, но если мы оба продолжим притворяться ими... Возможно, благодаря этому другие станут героями. Возможно, мы оба превратимся в легенды. И пусть они никогда не кончаются.
Иногда, Мария, выслушанная история заставляет человека делать то, чего бы он делать не стал, не выслушай он эту историю.
Вот какой сюжет интересует меня больше всего: любовь, отсутствие любви, смерть любви, боль, сопровождающая потерю того, что было самым необходимым.
Cлайд с цитатой