Писатели – волки, хищники. Постоянно в поисках сюжета. Иначе в литературе не выжить.
Понимаете, важно принять весь этот огромный мир, быть с ним в ладу, изнемогать от любопытства, любоваться его малейшей черточкой, рассматривать любую ситуацию так, словно ты ее и придумал. Главное же — чувствовать себя наравне с этим миром и не бояться оказаться в смешном положении. Мы и так все ужасно смешные...
Гореть положено поэту. Прозаики – тяжеловесы, им нужна тишина, покой, и много часов невылазной работы. С годами это способ дышать, система кровообращения.
Историю надо рассказывать не зацикливаясь на фантастическом допущении (насколько бы оно оригинальным не было), а больше уделять внимание персонажам: их чувствам, мироощущению, взаимоотношениям, характеру, поступкам.
Все этого пестрого мира дела, — как я вижу -
Презренны, никчемны, исполнены зла, как я вижу.
Что ж, слава Творцу! Этот дом, что я строил всю жизнь,
Невежды сожгут и разрушат дотла, — как я вижу.
Я по нескольку раз читала все «регентские» романы Джорджетт Хейер. Это истории, от которых не больно. Это вам не книги, на обложки которых просится гриф «по-прочтении-вскрыть-вены». Есть громогласный слой литераторов, считающих, что литература обязана лечить — читайте книги, ибо они полезны. Это законно существующий субжанр, и я вовсе не призываю его запретить, но не вся же беллетристика должна быть касторкой. Десерт тоже не помешает. Меня не тянет писать книги, которые объясняют людям, что делать. Я не предлагаю решений социальных проблем. Если бы Джорджетт Хейер давала общую картину жизни тогдашнего общества, мы, читатели, погрязли бы в социальных проблемах 1814 года. Обращая внимание на этот ужасный фон, мы не могли бы с чистой совестью отдаваться бездумной радости прогулок по модным лавкам...
Мастерство писателя — это умение переписывать фразу, перерабатывать ее снова и снова, так, чтобы с каждым разом она стала все легче и глаже. И в конце концов она обернется невесомым ветерком, играющем на арфе читательских мыслей. Вместо слов — тонкая телепатия.
Встреча читателя с текстом прекрасна, коли они совпали, но болезненна и травматична, если все пошло наперекосяк. Невыносимо, что твой текст может спалиться от чужих домыслов, раздутых упорным желанием вычитывать в тексте то, чего там нет.
Я редко могу взяться за книгу, а потому она должна быть мне особенно по вкусу. И мне милее всего тот писатель, у которого я нахожу мой мир, у кого в книге происходит то же, что и вокруг меня, и чей рассказ занимает и трогает меня, как моя собственная домашняя жизнь. Пусть это далеко не райская жизнь, но в ней для меня источник несказанных радостей.
Cлайд с цитатой