– Я буду выглядеть полной дурой.
– Это, между прочим, не самое худшее.
– А что?
– Потерять человека, которого любишь, потому что мы слишком гордые, чтобы позвонить и объясниться. Это ещё хуже.
– Я буду выглядеть полной дурой.
– Это, между прочим, не самое худшее.
– А что?
– Потерять человека, которого любишь, потому что мы слишком гордые, чтобы позвонить и объясниться. Это ещё хуже.
Любовь — это ковер, который выдергивают из-под твоих ног.
Любовь — это Люси, которая всегда поднимает футбольный мяч в последнюю секунду и Чарли Браун шлёпается на задницу.
Любовь — это нечто, убегающее от тебя всякий раз, когда ты веришь в него.
Любовь — для неудачников, а я больше не собираюсь возвращаться в их ряды.
— Вообще-то я стараюсь быть добрее. Приняла такое решение на Новый год.
— Но уже февраль, – заметил он.
— Я медленно раскачиваюсь.
Всегда тяжело, когда что-то заканчивается. Даже если никто не умирает, даже если вы расстаетесь мирно и в ваши отношения не затесался кто-то третий. Даже если вы первая решили уйти. Это нелегко. И всегда больно.
Собаки задают твоим дням ритм и цель. Если собака зависит от тебя, ты не сможешь спать допоздна и сутками не бывать дома.
Я никогда не останавливаюсь на достигнутом: если мне нравится девушка, я хочу влюбиться, влюбился — хочу ее поцеловать, поцеловал — хочу с ней переспать, переспал — хочу поселиться под одной крышей, живу под одной крышей — хочу жениться, женился — встречаю другую девушку, которая нравится. Мужчина — животное ненасытное, он вечно выбирает из нескольких вариантов фрустрации. Будь женщины похитрее, не давались бы в руки, чтобы заставить бегать за ними всю жизнь.
Большинство людей думают, что наш мозг отвечает за наши действия. Но больше всего наше сердце проделывает основную работу. Это может заставить нас сделать безумные вещи, но еще нам это позволяет начать новые авантюры. Потому что, когда мы открываем наше сердце, мы можем изучить мир любви и мы можем быть приятно удивлены людьми в нашей жизни. Но, к сожалению, наши сердца очень чувствительны, и, когда они разбиваются, все вокруг разбивается. Полное затмение сердца.
Я никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито. И уж лучше я буду вспоминать о том, как это выглядело, когда было целым, чем склею, а потом до конца жизни буду лицезреть трещины.