Я хочу, чтобы мир признал скотобойни грехом таким же ужасным, как немецкие концлагеря. В моем словаре больше нет слова «ферма». Это все пыточные застенки. Никаких морепродуктов не существует — есть только жизнь моря.
В этическом аспекте нет никаких различий между насилием над детьми, убийством людей в военных действиях и убийством животных для удовлетворения человеческих потребностей.
По моему убеждению, жизнь ягнёнка не менее ценна, чем жизнь человеческого существа. Я утверждаю, что чем беспомощнее создание, тем большее право оно имеет на получение защиты против жестокости человека.
Принципы избежания мясной пищи, сформулированные Пифагором, если они верны, учат чистоте и невинности; если они ложны, то, по крайней мере, они учат нас бережливости, да и велика ли будет ваша утрата, лишись вы жестокости? Я всего лишь пытаюсь лишить вас пищи львов и стервятников. Мы способны обрести наш здравый смысл, лишь отделившись от толпы — ибо зачастую сам факт поощрения большинством может служить верным признаком порочности того или иного взгляда или образа действий. Спросите себя: «Что нравственно?», а не «Что принято среди людей? Будьте умеренны и сдержанны, добры и справедливы, навсегда отрекитесь от кровопролития.
Если вы так уверены, что животные предназначены вам в пищу, тогда сперва убейте сами то существо, чье мясо хотите съесть. Но убейте его своими собственными руками или зубами, не прибегая к помощи ножа, дубины или топора.
Я люблю мясо, это так. Но знаете, кто действительно одержим мясом? Вегетарианцы. Люди вроде бы не любят мясо, а вместо него едят кучу вещей, размазанных и слепленных в форме мяса. «Мясо меня отталкивает… Дайте мне веганский бургер с фальшивым беконом и можно одеть официанта в костюм коровы? Никогда не видел обратной ситуации, когда говорят: «Я хочу стейк, но можно сделать его похожим на тофу?»
Потребители мяса ответственны за всю ту боль и страдания, что проистекают из мясоедения и обусловлены самим фактом употребления живых существ в пищу. Не только ужасы скотобойни, но и предшествующие им пытки транспортировки, голод, жажда, нескончаемые муки страха, которые эти несчастные создания обречены сносить ради того, чтобы утолить гастрономические прихоти человека... вся эта боль ложится тяжким бременем на род человеческий, замедляя, тормозя его прогресс и развитие...
Как порезанный бамбук
перешел на ультразвук,
так поверили ученым все,
кто был серьезно болен.
— Я решил стать вегетарианцем. Ну точнее, мы решили. С Петром Алексеевичем.
— То есть когда я хотела, чтобы вместе стали вегетарианцами, ты сказал, что не хочешь превратиться в бледного дрыща, которому пара фетра может позвоночник сломать. Так?
— Нет, просто Пётр Алексеевич так интересно об этом рассказывал... Ты, допустим, знала, что в мясе убитого животного есть вредные гормоны? Животное выделяет их от страха, когда его ведут на убой.
— Знала, я из-за этого из дома ушла, Костя! Я тебе про это сто раз рассказывала!
— Просто ты иногда так тихо говоришь, что тебя не слышит никто.
Зверства не перестают быть зверствами, если они творятся в лабораториях и называются медицинскими экспериментами.
Cлайд с цитатой