— О чем вы думаете, когда мыслите об убийстве?
— Я думаю о Боге.
— А добро и зло?
— Они к Богу никакого отношения не имеют.
— О чем вы думаете, когда мыслите об убийстве?
— Я думаю о Боге.
— А добро и зло?
— Они к Богу никакого отношения не имеют.
— Думаю, Джек видит вас маленькой хрупкой чашечкой. Из тонкого фарфора, только для особых гостей.
— А кем меня представляете вы?
— Мангустом, которого я бы хотел иметь дома, если туда заберется змея.
— Каждая жизнь, словно мелодия. Как и музыка, мы — конечное явление, уникальное сочетание; иногда гармоничное, иногда диссонирующее...
— Которое иногда не стоит слушать снова.
— Рад тебя видеть.
— Если бы я видел тебя каждый день, всегда, Уилл, я бы запомнил это время.
— Странно видеть тебя напротив. Созерцать твои остаточные образы. В местах, где ты не был годами.
— Мэйсон невежлив. А невежливость мне до жути... мерзка.
— Подумываете съесть его?
— Пожирать наглость стоит при любом удобном случае.
— Ты находишь удовольствие в пороке, а потом ругаешь себя за него.
— Ты находишь. Я с ним мирюсь. У меня нет твоего аппетита.
Убей одного человека — и ты станешь убийцей. Убей миллионы — и станешь завоевателем. Убей всех — и ты станешь Богом.
— Вы всего лишены: научных статей, доступа в интернет. А я поговорю с главврачом.
— Ах, да. Доктор Чилтон! Он отвратен, да? C мозгом возится как первокурсник с застежкой лифчика.
Я больше не могу молиться. Мне кажется, что если опущусь на колени, Бог сразу же убьёт меня. Надеюсь, что Бога нет. Наверное, все убийцы на это надеются, ведь если нет рая, нет и ада.