Лучше уж я буду кричать, а внизу никого не окажется, чем я промолчу, а потом выяснится, что в этот момент там кто-то был и мог нас услышать.
О ее красоту разбилось не одно сердце.
Лучше уж я буду кричать, а внизу никого не окажется, чем я промолчу, а потом выяснится, что в этот момент там кто-то был и мог нас услышать.
... юноша чувствовал, будто они двое занимают одно место во вселенной. Как если бы на один великолепный, всепоглощающий миг они стали единым существом, дающим и принимающим, как звезды, что сливаются с предрассветным небом.
– Знаешь, что бы я сделал на твоем месте?
– Нет, – с надеждой отозвался Тристран. – А что?
Коротышка вытер нос пятерней.
– Я бы предложил этой леди пойти в свинарник, а потом нашел бы другую девушку, которая согласилась бы с тобой целоваться, не требуя склонить к её ногам всю вселенную.
— Сколько он стоит?
Торговка очаровательно пожала плечиками.
— Цена не устанавливается изначально. Иначе она может оказаться более, чем ты готов заплатить, и тогда ты уйдешь ни с чем, и это сделает беднее нас обоих.
Нескладное, долговязое создание с огромным внутренним потенциалом, он был бочкой динамита, ожидающей, что некто или нечто однажды подожжёт фитиль...
— Больно? — спросила девушка.
— Ага. Если честно, то очень.
— Вот и хорошо, — удовлетворенно отозвалась Ивэйн.
Если смотреть достаточно близко, чёрное не такое уж чёрное — а белое не такое уж белое.
— А вот за руны спасибо, братец, — поблагодарил он, похлопав труп по спине.
— Чтоб тебе подавиться ими, если не отомстишь подлой суке, которая перерезала мне глотку, — ответил Праймус, и его голос прозвучал щебетом горных птиц, которые, проснувшись, приветствуют новый день.