Трудно исцелиться от несчастного детства. От тепличного детства излечиться, наверное, невозможно.
Я живу в своем детстве, располагаюсь в нем поудобнее, как на кушетке у психоаналитика.
Трудно исцелиться от несчастного детства. От тепличного детства излечиться, наверное, невозможно.
Я живу в своем детстве, располагаюсь в нем поудобнее, как на кушетке у психоаналитика.
— Вы хотите умереть?
— Послушайте, комиссар, мое здоровье вас не касается, — до тех пор, пока оно не угрожает вашему.
Те, кто ностальгирует по детству, на самом деле сожалеют о тех временах, когда кто-то их опекал.
Мы помчались вперед так стремительно, что оставили позади память, набрали дикую скорость, как люди, которым нельзя терять ни секунды.
Мозг искажает картины детства, рисуя его более радостным или мрачным и уж во всяком случае куда более интересным, чем было на самом деле.
Говорят, не стоит возвращаться в места своего детства — очень уж они уменьшаются в размерах.
... сюжет для романа не более чем предлог, канва, главное — человек, стоящий за текстом, личность, которая ведет рассказ. До сих пор я так и не нашел лучшего определения для литературы, чем возможность услышать человеческий голос. Изложение истории — не цель, и персонажи просто помогают выслушать кого-то другого, кто может оказаться моим братом, моим ближним, моим другом, моим предком, моим двойником.
Я ведь не говорю, что мне попадались только шлюхи, просто бедняжки используют единственное находящееся в их распоряжении оружие.