Наши ночи — это удивительное зрелище, настолько завораживающее, что некоторые люди моей земли встают на заходе солнца и ложатся спать с рассветом, только для того, чтобы жить под звездным светом.
— За людей, что смотрят на звезды и мечтают, Рис.
Он поднял стакан, и его взгляд был настолько пронзительным, что я задалась вопросом, почему вообще трудилась краснеть для Тарквина.
Рис чокнулся стаканом с моим.
— За звезды, что внемлют и мечты, которые исполняются.
— Так что же такого есть в нем, что оно стоило того, чтобы быть спасенным ценой жизни всех остальных?
Когда я взглянула на Риса, его фиолетово-синие глаза были столь же беспощадны, как и пенящееся зимнее море в отдалении.
— Все, — ответил он.
— Значит, я твоя охотница и воровка?
Его руки скользнули вниз и обхватили мои колени, и он сказал с лукавой улыбкой:
— Ты мое спасение, Фейра…
Люди часто ошибались, считая Кассиана самым опасным; тем, кого невозможно приручить. Но у Кассиана всегда был вспыльчивый характер — характер, который можно ковать и ваять. Азриэль же был полон ледяной ярости, которую я никогда не мог растопить. За те столетия, что я знал его, он не много рассказал о своей жизни, о тех годах взаперти у его отца, в заточении во тьме. Должно быть, дар говорящего с тенями пришёл к нему именно тогда, возможно, он сам научился языку тени, ветра и камня. Его сводные братья тоже не были обходительны. Я знал, потому что встречал их, спрашивал их и размозжил им ноги, когда они в ответ плюнули в Азриэля.
Они смогли ходить — со временем.
Я думаю о том, что провел пятьдесят лет взаперти Под Горой и иногда позволял себе мечтать об этом месте, но никогда всерьез не ждал увидеть его снова. Я думаю о том, что мне жаль, что это не я убил ее. Я думаю о том, что если начнется война, пройдет долгое время, прежде чем у меня выдастся ночь подобно этой.
— Он запер тебя, потому что знал — этот ублюдок знал, какое ты сокровище. Что ты стоишь больше чем вся земля, золото и драгоценности. Он знал и хотел, чтобы ты была только его.
Слова ударили по мне, и одновременно успокоили некий оборванный кусочек моей души.
— Он любил… Любит меня, Рисанд.
— Проблема не в том, что он любил тебя, а в том, насколько сильно. Слишком сильно. Любовь бывает ядом.
«За желания, которые исполняются».
Мгновением позже чувственное, ласковое прикосновение вдоль моих щитов — вежливая просьба. Я позволила им опуститься, позволила ему войти, и его голос заполнил мою голову. «За охотниц, которые помнят и помогают тем, кому повезло меньше. И водных привидений, которые плавают очень, очень быстро».
— Я люблю, когда ты так смотришь на меня, — сказал он мягко.
Мурлыканье его голоса заставило мою кровь вскипеть.
— Как именно?
— Так, словно моя сила это не то, от чего нужно бежать без оглядки. Словно ты видишь меня настоящего.
— Тьма бывает разной, — сказал Рис. Я стояла с закрытыми глазами. — Есть тьма, что пугает, тьма, что успокаивает, тьма, что дает отдохнуть. — Я представляла каждую. — Есть темнота влюбленных и темнота убийц. Она становится той, какой ты хочешь, чтобы она была. Сама по себе она не плохая и не хорошая.
«Было время, когда все, чего я хотела — это достаточно денег, чтобы я и моя семья были сыты, а я могла проводить дни за рисованием. Вот и все, что мне было нужно. Больше ничего.»
Пауза. Затем он написал:
«А сейчас?»
«Сейчас», — ответила я, — «Я не знаю, чего хочу. Я больше не могу рисовать»
«Почему?»
«Потому что эта часть меня пуста».
Cлайд с цитатой