— К чему принюхиваешься?
— Кровь, пот и слезы.
— Так и пахнут деньги. Деньги, собранные бешеными людьми, сжираемыми жадностью.
— К чему принюхиваешься?
— Кровь, пот и слезы.
— Так и пахнут деньги. Деньги, собранные бешеными людьми, сжираемыми жадностью.
— И он согласился?
— За восемь миллионов? И ты бы согласился, Паш. Люди жадные, а глупые люди — особенно.
Жадность для мужика губительна только в двух случаях. Денег нельзя жалеть на еду. Это первое. И когда речь идет о женщине, расчет и экономия должны перестать для тебя существовать! Это второе. Никакие деньги не вернут тебе то, что ты можешь потерять вместе с любовью женщины…
Не помню, кто именно, а какой-то глубокий сердцеведец сказал, что вернейший дружбометр есть деньги. И он сказал справедливо. Истинная, настоящая дружба, которая высказывается только в критических, трудных случаях, и она даже требует этого холодного мерила. Самый живой, одушевленный язык дружбы — это деньги. И чем более нужда, тем дружба искреннее, прогоняющая эту голодную ведьму.
— Шестьдесят процентов мои.
— Ух ты! Не много ли?
— Да, правильно. Немного... Семьдесят процентов мои.