В жизни каждого из нас бывает пора, когда всё удаётся, когда сам себе кажешься героем.
Кончится твоя обособленность, но это и лучше; нужно войти в жизнь, от нее оттолкнуться.
В жизни каждого из нас бывает пора, когда всё удаётся, когда сам себе кажешься героем.
Кончится твоя обособленность, но это и лучше; нужно войти в жизнь, от нее оттолкнуться.
— В наших жизнях и так достаточно хаоса. Вселенная бушует случайностями, и наша задача — не бороться с ней, а оседлать её волну на плотине жизни, которая скреплена чем-то редким, но прекрасным в своей предсказуемости...
— Верёвками, лозами? Лозами! Дайте человеку договорить.
— Нами! Не важно, что с нами случится — пока мы честны и принимаем друг друга такими, какие мы есть.
Помните, как я ждала вас тогда в парке — всю себя держала в руках, как охапку цветов, готовая поднести эту охапку вам. По крайней мере, для меня самой это было так.
— Странная вы все-таки женщина, Николь.
— Ну что вы! — поспешно возразила она. — Самая обыкновенная. Верней, во мне сидит с десяток самых обыкновенных женщин, только все они разные.
Упорные старания оградить свой обнажившийся внутренний мир приводили порой к обратным результатам; так актер, играющий вполсилы, заставляет зрителей вслушиваться, вытягивать шею и в конце концов создает напряжение чувств, которое помогает публике самой заполнять оставленные им в роли пустоты.
— Я войны не видел, Франц, вам это должно быть известно по моим письмам.
— Не имеет значения — у нас тут лечатся от контузии люди, которые только издали слышали грохот воздушной бомбардировки. И даже такие, которые только читали газеты.
— Что за чепуха!
— Может быть, и чепуха, Дик. Но это клиника для богатых, и мы таких выражений не употребляем.
Многие люди склонны преувеличивать отношение к себе других — почему-то им кажется, что они у каждого вызывают сложную гамму симпатий и антипатий.
Удача плевать на нас хотела с… как мы говорим?... Останкинской башни, вот! Ей нет дела ни до кого в этом мире, ибо людей слишком много, чтобы возиться с нами. Либо ты решителен и настырен, зубами вырвешь свое, либо это сделает кто-то другой. Звездный час никем не был и никогда не будет назначен. Нужно действовать без лишних сантиментов.
— Почему вы не идете к своим друзьям, Эйб? Разве вам не приятно их общество?
— Очень приятно. До того приятно, что чем от него дальше, тем лучше.