Люди были до раздражения хрупкими!
Я не хотел заслужить ее недоверие, даже если заслужить ее веру будет невозможно.
Люди были до раздражения хрупкими!
Но никто из нас никогда не был преисполнен таким отчаянием ради пути назад, как сейчас я.
Небо надо мной было ясным, оно искрилось от звезд, некоторые из которых сверкали синим, другие желтым. Звезды выглядели величественно, образовывая водоворот образов в черном космосе — необыкновенное зрелище. Исключительная красота.
В своем воспоминании я увидел ее улыбку, как приподнялись уголки её губ, а на гладкой щеке появляется ямочка, как теплеют и тают ее глаза… Ее пальцы были такими мягкими и теплыми на моей руке. Я представил, каково было бы прикасаться к нежной коже ее щек — шелковой, теплой… такой хрупкой. Будто шелк на хрустале… пугающе хрупкой.
Как же глупы люди, если позволяют какому-то крошечному различию между ними разрушить их счастье.
Я был в ее жизни подобно подвешенному лезвию гильотины. Походило на то, как будто она была отмечена для смерти жестокой и несправедливой судьбой — кажется, мне было отведено место некоего инструмента, которым та же самая судьба старалась казнить Беллу.
Средняя школа. Я бы, скорее, назвал её чистилищем… Если и есть какие-нибудь способы искупить мои грехи, то она наверняка должна входить в их число. Скука не для меня, а здесь каждый день кажется ещё более однообразным, чем предыдущий. Мне кажется, это можно было бы назвать моей манерой спать — если считать сном инертное состояние между периодами активности.
Я ждал ее ответа с двояким чувством – хотелось, чтобы она, наконец, услышала и поняла, что я умру без нее. Как мелодраматично. Я превращался в человека.