— Тихо-тихо, успокойтесь, я нашла Дженнет Макентайр, трижды вдову. Видимо, она убивает своих мужей.
— Только не это! Они на шестой минуте свидания, и Тед уже скорее всего признался ей в любви. Нужно ехать к ним!
— Тихо-тихо, успокойтесь, я нашла Дженнет Макентайр, трижды вдову. Видимо, она убивает своих мужей.
— Только не это! Они на шестой минуте свидания, и Тед уже скорее всего признался ей в любви. Нужно ехать к ним!
— Скажите, а следа от пощёчины Маршалла уже не видно?
— Гадалка может предсказать будущее Маршалла по твоей щеке.
— Тед сказал, что перед аварией перед его глазами промелькнула вся его жизнь. Ну, знаешь, всё, что ему было дорого. С тобой также было?
— Ой, ну наверняка он увидел буфера!
— И скотч.
— И деньги.
— И костюм!
— Костюм из денег!
— Костюм из буферов!
— Гигантская титька, одетая в костюм из денег!
— Титька, которая вырабатывает скотч!
— Ну да, практически...
— Зои зовет на архитектурную выставку Франка Ллойдерайта, есть желающие?
— Прости, но я собираюсь мыть голову.
— А я воду включаю.
— А я полотенце подаю.
— А я, видимо, останусь дома один и буду переживать, что меня не позвали на эту головомойку.
— Хотите поговорить по-взрослому? Я только что в прямом эфире, ведя репортаж, шлепнула себя по жопке.
— О, наконец-то появился хоть один хороший канал.
— Куин позвала меня в подружки невесты. Её не смущает то, что мы с тобой встречались?
— Куин ни капли не ревнивая. У неё железные нервы. Она...
— Знать ничего не знает.
— Именно.
— Поклянись, что никому не скажешь. На нашем первом свидании я заказал греческий салат. Лили спросила, можно ли ей взять мои оливки. Я сказал: «Конечно, я ненавижу оливки».
— Но ты любишь оливки!?
— Хорошо! Мне было восемнадцать, я был девственником! Я всю свою жизнь ждал симпатичную девушку, которая захочет мои оливки!
Пожалуйста, пожалуйста, прошу, верни, прошу, Маршалл, дай мне ответить. Может быть, это что-то срочное, вдруг она застряла в гигантском лифчике.
— Похоже, мы с тобой остаемся одни.
— Правда?
— Вообще-то, я разговаривала с мартини.