живопись, художники и картины

В точке нечего видеть кроме точки, поэтому появляется в супрематизме точка в виде квадрата или круга, вызывающая сильнейшее негодование всего общества. Но в конце придут к точке — себе.

Сколько стихов написано как бы вне словаря. И ритм отчетливый, и мысли неглупые, и рифме позавидуешь, а словарь приделан, как штукатурная колонна к кирпичному фасаду. Настоящего же поэта словарь часто сам ведет, и он не смущается, что написал стих, которого и не ожидал. Сердце подсказывает — так хорошо. Но сколько художников полагает — ничего, зритель — дурак, и так пройдет. И проходит. Все проходит. А Суриков не проходит, Врубель не проходит. Сверхъестественно тончайший Леонардо не проходит, сверхъестественно грубейший Ван Гог не проходит. Искренность не проходит. Она навеки.

По всей видимости, художник действует наподобие медиумического существа, находя в лабиринте по ту сторону времени и пространства свою дорогу к просвету.

Кисть в моей руке движется подобно смычку скрипки к совершенному моему удовольствию.

Каждая человеческая жизнь похожа на картину. Родители дарят нам холст, судьба обрамляет её в раму, общество наделяет красками. И только от нас самих зависит, что же будет на ней изображено.

Мысль и Слово для художника – средства Искусства.

Порок и Добродетель – материал для его творчества.

Для меня великий художник обязательно являет собой великий ум.

Любая картина — это замочная скважина, сквозь которую можно подглядеть душу художника.

Эмоции или чувства — это единственная вещь в картинах, которую я нахожу интересной. Все, что сверх этого, это всего лишь трюк.

Из всех художников, которых я знавал, только бездарные были обаятельными людьми. Талантливые живут своим творчеством и поэтому сами по себе совсем неинтересны. Великий поэт – подлинно великий – всегда оказывается самым прозаическим человеком. А второстепенные – обворожительны. Чем слабее их стихи, тем эффектнее наружность и манеры. Если человек выпустил сборник плохих сонетов, можно заранее сказать, что он совершенно неотразим. Он вносит в свою жизнь ту поэзию, которую не способен внести в свои стихи. А поэты другого рода изливают на бумаге поэзию, которую не имеют смелости внести в жизнь.