взятки, коррупция

Воруйте на здоровье, мне в принципе насрать.

Но почему при этом я должен умирать?

Охваченный диким страхом я весь погряз в грабеже,

Краду я с таким размахом, что даже стыдно уже.

Вот раньше я крал осторожно, а щас обнаглел совсем,

И не заметить уже невозможно моих двух ходовых схем,

В стране объявлена, вроде,

Борьба с такими как я,

Но я еще на свободе,

И здесь же мои друзья.

Есть у меня самолеты, яхты и острова,

И в жизни одна забота — Родину распродавать.

В испуганном состоянии живу уже много лет,

Я жду каждый день наказания, а наказания всё нет,

Я жду его в Куршавеле и на Мальдивах жду,

Я жду его в Средиземном море, с яхты справляя нужду.

Стараюсь на совещаниях сидеть я с таким лицом,

Как будто все эти годы был в церкви святым отцом,

Мой взгляд выражает смирение, я словно в раю херувим,

И правой рукой прикрываю на левой часы Вашерон Константин.

Князья твои – законопреступники и сообщники воров; все они любят подарки и гоняются за мздою; не защищают сироты, и дело вдовы не доходит до них.

Мир по ту сторону Кремлевской стены был чист, стерилен и богат. Если остальная Москва тонет в грязи, не говоря уже о стране, если шахтеры не знают, чем кормить детей, то здесь рядами зеленеют бонсаи, купленные в Японии за миллионы долларов, из которых половина ушла в карманы тех, кто покупал за казенный счет.

Человек в наивности своей думает: «Заплачу деньги за получение места, если нельзя получить иначе; зато я принесу пользу на этом месте». Но оказывается, что единовременной платой нельзя отделаться, нужны и потом расходы, если не в виде прямых денежных приношений, то в виде разных обедов, вечеров, экстренных распоряжений по должности и т. п. Для поддержания этого оказывается нужным делать безвозвратные займы, принимать благодарности, брать взятки; чтобы получать взятки и благодарности, надо кривить душою в делах, при этом необходимо награждать негодяев и теснить честных людей.

Белеет парус одинокий,

Кого-то кинул он в родном краю –

Простой народ, ему далёкий.

Он долго был чиновником в строю,

Пилил как все и даже больше –

Соревновательный процесс.

Нам сделал жизнь трудней и жёстче

И вот отчалил наконец.

«Прощай, немытая Россия!» -

Сказал нам парус и уплыл...

Во Франции, где небо синее,

Нырнул в одну из местных вилл.

— Мы с вами единомышленники, мы хотим страну освободить от злокачественной опухоли. Вы понимаете, что это минута историческая? Мы стали людьми значительными, месье Марешаль. Робеспьер и Сен-Жюст, наверное, чувствовали такое же волнение.

— Психиатры это выяснят на суде.

— Каком суде?

— Вашем. Они, наверняка, скажут, что вы одержимый, параноик, но главного не скажут, потому что это слово не принято в юриспруденции. А главное то, что вы дурак, Моро. Но не расстраивайтесь, вы не первый. История уже знавала Савонаролу, ФукеТенвиля. Чрезмерный порядок не менее опасен, чем хаос. Я коррупцию ненавижу, также, как и вашу мораль.