— Ты жалеешь, что отдала деньги отцу?
— Нет, не жалею.
— Несмотря на ошибку?
— Ну откуда я могла знать?
— Отец подводил и раньше...
— Донна, твой отец никогда не подводил меня. Не в чем то значительном.
— В смысле?
— Твой отец самый добрый, самый ласковый и любящий мужчина из всех кого я знаю. Не поверь я в него, это мучило бы его до самого конца жизни.
Наш молодой разум... а разум человека еще очень молод, отчаянно нуждается в вере. Вера нужна ему, как молодому дубку нужна защита под кроной старого могучего дуба. Защита и опора.
Так же, как свиньи, мы все живем, засунув голову в корыто. С той разницей, что свиньи верят не в Бога, не в американскую мечту или в то, что перо разит сильнее меча, — они верят в жратву столь же неистово, как мы в воскресные газеты, в Библию, в местное радио для черных и в острый соус.
И тогда Марвин обрел веру. Не ту тихую, личную веру, которая требует совершать добрые дела и вести праведную жизнь, и даже не ту, которая требует надеть темный костюм и звонить в двери незнакомым людям, а ту, которая требует завести собственный телеканал и заставлять других людей присылать тебе деньги.
— Все в Божьих руках, Атрет. Он все усмотрит.
— Ты умрешь.
— «Вот, Он убивает меня; но я буду надеяться», — сказала она. И улыбнулась Атрету. — Что ни делается, все — к исполнению Его воли и для Его славы. Мне не страшно.
…так приятно, так хорошо на душе становится, когда в тебя крепко верят и ждут от тебя только хорошего.
Cлайд с цитатой