народ

Народ должен чувствовать, что его страна не вчера началась и не завтра кончится. Так ему уютнее жить в вечности и легче защищать свою землю.

Как камни, как немые истуканы

Глазели друг на друга, побледнев.

Я стал их упрекать, спросил у мэра,

Что значит их упрямое молчанье;

Он мне: народ к речам, мол, не привык,

Приучен, мол, глашатая он слушать.

…Кому надо, чтобы народ вообще имел свое мнение? Только вам, мессир де Мариньи, и по вполне понятным причинам. Полюбуйтесь, какие плоды принесла ваша прелестная выдумка – собирать горожан, мужичье, деревенщину, для того чтобы они, видите ли, одобряли решение короля! Что же удивительного, если народ вообразил, что ему все дозволено?

По нраву мне такой народ,

Что лихо пляшет и поёт,

Что не расчетлив наперед

В своём радушье,

Народ, в котором ум живет

И простодушие.

Кто печется о благе царей — ненавистен народу.

Кто печется о благе народа — царями гоним.

Трудно того отыскать, кто сумел бы различия сгладить,

Кто и царю и народу сумел бы всегда угодить.

Организованному народу лишние чиновники не нужны.

У каждого народа свое собственное лицемерие, которое он называет своими добродетелями. Лучшего, что в нас есть, мы не знаем — его нельзя узнать.

Непременно отыщется кто-то,

Приказавший униженных нас,

Околючить скорее оградой,

Чтоб, с улыбкой взглянув на меня,

Пробурчать: «Это, милый мой, — стадо».

Помимо воли память воскрешает трагическую историю Армении конца XIX начала XX веков, резню в Константинополе, Сасунскую резню, «великого убийцу», гнусное равнодушие христиан «культурной» Европы, с которыми они относились к истреблению их «братьев во Христе», позорнейший акт грабежа самодержавным правительством церковных имуществ Армении, ужасы турецкого нашествия последних лет, — трудно вспомнить все трагедии, пережитые этим энергичным народом.