– И вообще надоел мне твой мотоцикл! Ты кого больше любишь: меня или свою железку?
Вместо ответа Эссиорх нежно погладил мотоцикл по седлу.
– Лучше б я не спрашивала! Ты что, соврать не мог? – вздохнула Улита.
– И вообще надоел мне твой мотоцикл! Ты кого больше любишь: меня или свою железку?
Вместо ответа Эссиорх нежно погладил мотоцикл по седлу.
– Лучше б я не спрашивала! Ты что, соврать не мог? – вздохнула Улита.
Вот что я вам скажу, ребята: в этой взбесившейся вселенной есть всего лишь три надежные вещи — своя голова, друзья и мотоцикл.
Ни одной улыбки на их лицах… они с остервенением продираются сквозь транспортный поток, и на скорости девяносто миль в час выруливают вниз по центральной полосе, чудом избегая, казалось бы, неминуемых столкновений… подобно Чингиз-Хану на железной лошади, они восседают на своих монстрах-конях с огнедышащим анусом, отрывая с мясом крышки пивных банок и успевая пощупать за ляжку твою дочь, не рассчитывая на хороший прием, не моля о пощаде и не щадя никого; показывая цивилам своего рода класс, давая им слегка дернуть от запаха тех приколов, о которых они, цивилы, никогда не узнают…
Он подошёл и признался интимно, что его зовут Чел. Представил и своего коня: «Катя, это Харли Дэвидсон». Когда у твоего мотоцикла такая приличная фамилия, то не важно, как зовут тебя самого.
Ни одной улыбки на их лицах… они с остервенением продираются сквозь транспортный поток, и на скорости девяносто миль в час выруливают вниз по центральной полосе, чудом избегая, казалось бы, неминуемых столкновений… подобно Чингиз-Хану на железной лошади, они восседают на своих монстрах-конях с огнедышащим анусом, отрывая с мясом крышки пивных банок и успевая пощупать за ляжку твою дочь, не рассчитывая на хороший прием, не моля о пощаде и не щадя никого; показывая цивилам своего рода класс, давая им слегка дернуть от запаха тех приколов, о которых они, цивилы, никогда не узнают…
Он подошёл и признался интимно, что его зовут Чел. Представил и своего коня: «Катя, это Харли Дэвидсон». Когда у твоего мотоцикла такая приличная фамилия, то не важно, как зовут тебя самого.
Все сказаны слова, все сделаны дела,
И снова вместе на дороге мы с тобой.
Время вдаль лететь, нет больше сил терпеть,
Когда ты в коже на коне, а конь стальной.
Человек, оседлавший мотоцикл, может сконцентрироваться только на очередной секунде своей гонки; он цепляется за клочок времени, оторванный и от прошлого, и от будущего; он выдернут из непрерывности времени; он вне его; иначе говоря, он находится в состоянии экстаза, он ничего не знает ни о своем возрасте, ни о своей жене, детях, заботах и, следовательно, ничего не боится, ибо источник страха — в будущем, а он освобожден от будущего и ему нечего бояться.
Злился подо мной мотоцикл мой,
Ночью он мчал меня домой.
Глядя на поля, не заметил я,
Что кто-то чешет прямо на меня.
И раздался крик во мгле,
Кровь в лицо попала мне!
Кто-то сзади голосил,
А я гнал, что было сил!..
Да и золото — не байкерский металл. От золота байкеру — беда. У золота блеск особый, мутный. Так блестит, закрываясь, глаз собаки, когда она, дергаясь, подыхает на обочине, сбитая грузовиком.