капитализм

Государство — это репрессивный аппарат, аппарат насилия, и право в государстве — это есть воля господствующего класса, возведённая в закон. Мы — социалистическое государство; мы создаём такую правовую систему; все, кто подрывают основы пролетарского социалистического государства — они есть преступники, преступившие этот закон, поэтому будьте добры — на нары! Нам рассказывают про репрессии коммунистов. Значит, буржуазные репрессии — пожалуйста — всё по закону. А эти — не по закону?!

Опорочить образ Ленина, образ Сталина, вообще образ советской эпохи — это голубая мечта всей буржуазии, всей мировой буржуазии, потому что у нас, к сожалению, начиная со времён горбачёвской перестройки, когда, казалось бы, у власти находилась коммунистическая партия (в руководство которой прорвались прямые ренегаты и штрейхбрехеры), они выполняли социальный заказ буржуазии, чтобы не дай бог ни у кого не возник позитивный образ советского опыта, позитивный образ Ленина, Сталина, советских достижений. Поэтому надо свести всю советскую историю к истории ГУЛАГа, что и выполняет, например, господин Дудь.

Фабриканты и мастера говорят, что наши рабочие невежественны и грубы — потому с ними и приходится обращаться грубо. В рабочем классе у нас действительно мало образования и много грубости, — этого нельзя отрицать. Только кто виноват в этом больше всех? Виноваты именно фабриканты, мастера, чиновники, которые держат себя с рабочими, как бары с крепостными, не хотят признать в рабочем равного себе человека. Рабочие обращаются с вежливой просьбой или вопросом — и встречают всюду ругань, грубость, угрозы.

Фантаст Роберт Шекли в одном из своих рассказов, «Nothing for Something», показывает человека, подписавшего с дьяволом, агентом по продажам, контракт, по которому ему предлагалась вечная жизнь и неограниченный кредит, на который он мог приобрести мраморный дворец, одежду, украшения, множество услуг. Много лет он наслаждался своим богатством и в один прекрасный день получил счёт, по которому должен отработать по контракту. 10 тысяч лет рабом на каменоломнях за пользование дворцом, 25 тысяч лет рабом на галерах за пиры и 50 тысяч лет рабом на плантациях за всё остальное. Впереди у него вечность.

Во время экономических кризисов те, кто потерял значительную часть своего богатства, выбрасываются из окон небоскрёбов. Их богатство и было тем, что они есть. Самоубийство на почве экономического банкротства в этой системе культурных ценностей вполне логично, оно означает банкротство личности.

Планка успеха высока и для большинства недостижима, что делает жизнь многих непереносимой. Большинство живёт в состоянии «молчаливого отчаяния», обвиняя себя, свои человеческие качества несоответствующими требованиям общества. Чувство личной вины особенно тяжело переживается бедняками и приводит многих к полной деморализации.

Сейчас, при капитализме, существует такое понятие, как прибыль. В Советах экономика сводилась по балансу в ноль. То есть там не было получателей прибыли, и поэтому не было условий для кризиса. Поэтому когда во всём мире бушевала Великая депрессия, в Советском Союзе шёл довольно бурный подъём. Тем более, что Великая депрессия позволяла в это время выкручивать руки жадным капиталистам и заставлять их сравнительно не за дорого продавать новые технологии и предприятия.

Резерв иностранной валюты создаётся не столько как кубышка на чёрный день, а сколько для того, чтобы девальвировать рубль и чтобы компенсировать выпадающие валютные доходы сырьевым олигархам.

Именно владельцы крупной собственности на средства производства и формируют тот политический класс, который и приходит к власти, которого и приводят к власти. А на обоснование законов, даже самых антидемократических, античеловечных, у нас полно «говорящих голов» в «экспертном» сообществе.

Капитализм практически всегда относится к человеку жестоко, но мера этой жестокости различна, и в тех странах, где на протяжении 20-го века, особенно второй его половины, шла активная борьба за увеличение прав трудящихся, ситуация несколько иная, чем в России.