— Не царское это дело — полы натирать!
— А… а я полы не натираю! Я катаюсь! Может царь кататься?
— Никак нет. Вас царём поставили — вот вы и стойте!
— Не царское это дело — полы натирать!
— А… а я полы не натираю! Я катаюсь! Может царь кататься?
— Никак нет. Вас царём поставили — вот вы и стойте!
Царизму можно тела декабристов хоронить тайно и поливать известью могилу? А большевикам нельзя царя и его семью казнить, захоронить тайно и полить известью могилы?
— Московский князь не имеет права на царский чин.
— Европа не признает его царём.
— Сильным будет — признают...
Из своего детства он запомнил бесчисленные заговоры, интриги, предательства, людей, стремящихся к правлению убийствами или хитростью. Чувствительный, начитанный мальчик, не по годам хорошо разбиравшийся в политике, прекрасно понимал опасность своего высокого положения. Источник многих трагедий его царствования — в детских страхах, ужасах.
– Странные, странные люди эти китайцы, Кулум, – добавил Струан. – Например, из трехсот миллионов человек только император имеет право писать алой тушью. Попытайся представить себе это. Если бы королева Виктория заявила в один прекрасный день, что отныне только ей дозволено пользоваться красными чернилами, как бы мы ни любили её, сорок тысяч британцев в тот же миг отказались бы от всех чернил, кроме красных. Я бы сам первый так поступил.
— Соломон, возлюбленный сын мой, — говорю я ему голосом, пониженным до уровня священной серьезности, — я собираюсь ныне открыть тебе бесценную тайну всякого царствования, которая позволит тебе править достойно, заручившись почтением всех твоих подданных, даже тех, кто исполнен вражды к тебе. Ты ведь хочешь когда-нибудь стать царем, правда? Царём стать хочешь?
— Царём стать хочу.
— А почему ты хочешь стать царём?
— Потому что люблю обезьян и павлинов.
— Обезьян и павлинов? Шлёма, Шлёма, ты сказал — обезьян и павлинов?
— Я люблю обезьян и павлинов.
— Ты любишь обезьян и павлинов?
— А ещё я люблю сапфиры и престолы из слоновой кости, обложенные чистым золотом, и чтобы два льва стояли у локотников, и ещё двенадцать львов стояли на шести ступенях по обе стороны, и чтобы на кедрах внутри храма были вырезаны подобия огурцов и распускающихся цветов.
— Огурцов и распускающихся цветов?
— Ага, огурцов и распускающихся цветов.
— И поэтому ты хочешь стать царём?
— Это мама хочет, чтобы я стал царём.