Возможно ничего, доктор.
А возможно всё.
Человек загнивает, если у него нет амбиций, нет стремления сделать себя лучше, чем сейчас.
Если человек внезапно подвергнется неизвестной и близкой опасности, он обязательно замешкается на долю секунды.
Мне кажется нелогичным бегать по травке и тратить энергию вместо того, чтобы её сберегать. Совершенно нелогично.
Люди живут не лишь за счет хлеба, бездушное ты существо, а за счет плодов свободы. Ведь что есть, на самом деле, человек без свободы? Ничто, лишь механизм, зажатый шестеренками вечности.
— Забавно. Шеф Вандерберг сказал о хортах то же самое, что мать хорта сказала мне о людях. Внешность гуманоидов вызывает у неё отвращение, но она надеется к ним привыкнуть.
— Она так и сказала? Скажите, она ничего не говорила по поводу ваших ушей?
— В общем-то нет. Но у меня сложилось впечатление, что в людях они ей понравились больше всего. Я не решился сказать, что они есть только у меня.
— Ей и правда понравились ваши уши?
— Капитан, хорта — очень умное и чувствительное существо с безупречным вкусом...
— Потому что вы ей понравились?
— Знаете, капитан, моя скромность...
— Не выдерживает близкого рассмотрения, мистер Спок. Похоже, в вас всё больше и больше человеческого.
— Капитан, не вижу причины стоять здесь и слушать оскорбления.
— Вы в библиотеке?
— Нет, мы в пустыне с арктическими характеристиками...
— Здесь холодно!