— Он любит тебя. Так, как он смотрит на тебя, на меня не смотрел никто.
— Он великолепен... По миллиону причин... Но в этом-то и проблема, мне с ним слишком легко потерять себя.
— Он любит тебя. Так, как он смотрит на тебя, на меня не смотрел никто.
— Он великолепен... По миллиону причин... Но в этом-то и проблема, мне с ним слишком легко потерять себя.
— Хорошо, мне страшно. Это сумасшествие?
— Опыт показывает, что пока на лице маска, о таком не спрашивают.
Я не могла злиться, потому что она умерла, и не могла горевать, потому что злилась. Вот что бывает, когда твоя сестра умирает, трахаясь с твоим парнем.
Ну, ты же ничем со мной не делишься! Порой мне приходится открывать твою душу… как фисташку!
— Нам надо поговорить.
— Я не хочу говорить, что совершенно для меня не типично. Но, как только мы начнем говорить, все закончится.
— Прости меня. Я думал смогу быть и собой и Стрелой, но я не могу. Не сейчас. А может и никогда.
— Тогда скажи «никогда». Хватит манить меня словом «может». Скажи, что между нами ничего не будет. Скажи что никогда не любил меня...
— Фелисити... [поцелуй] ... я не могу сказать, что не люблю тебя...
— Я знала, что как только мы поговорим, все закончится.
— Где мой сын?
— Уилльям? Хорошее имя. Такой милый паренек. Ты уверен, что он твой сын?
Знаешь, я помню, как иногда по утрам, когда мы с тобой были вместе, ты жарила свои омлеты, а я был на твоей кухне и думал про себя, что это не просто развлечения, это было нечто большее, это другое. У меня ни с кем не было такого чувства, и мне его не хватает.
— Но я знаю две вещи: во-первых, кем бы я ни был, я сделаю всё что угодно, всё, чтобы спасти свою сестру.
— А вторая?
— Я люблю тебя.