— Сверни здесь.
— Нет, шоссе впереди.
— Мы не поедем по шоссе. Ни сейчас, никогда. Никаких шоссе.
— Ладно, ладно, никаких шоссе. А почему так?
— Если видел одно, то видел все. Никаких приятных неожиданностей. Надо открыться красоте.
— Сверни здесь.
— Нет, шоссе впереди.
— Мы не поедем по шоссе. Ни сейчас, никогда. Никаких шоссе.
— Ладно, ладно, никаких шоссе. А почему так?
— Если видел одно, то видел все. Никаких приятных неожиданностей. Надо открыться красоте.
Человек, только что вышедший из тюрьмы, должен всеми силами стараться не вернуться в нее.
Семья — это те, с кем ты выживаешь, когда нужно выжить. Даже если тебе они не нравятся.
Ты талантливей меня. У меня лишь два таланта. Первый — сплю где угодно и когда угодно. И второй — обычно я получаю то, что хочу. В среднем, со временем. Главное, заставить людей поверить в тебя. Важны не деньги, а их вера. Взять, к примеру, этот самолет, восьмидесятитонный кусок железа. Подушки для кресел и «Кровавая Мэри» не должны парить в небе, но тут появляется Ньютон, объясняет, что воздушный поток, облетающий крыло, создает подъемную силу или что-то такое. И вся эта хрень не имеет смысла, но между тем восемьдесят два пассажира верят в это настолько упорно, что самолет продолжает спокойно лететь. Благодаря чему мы не падаем: вере или Ньютону?