В камень шершавый впиваются руки с тоской,
Как в лихорадке бурлит муравейник людской.
Яркие вспышки на сумрачном небе видны.
Блики ложатся на вздыбленный гребень стены.
Да, мечтал, а вышел кукиш,
Эпитафией на прах мой.
Милосердия не купишь,
Не измеришь тетрадрахмой.