Аве, Цезарь!

В камень шершавый впиваются руки с тоской,

Как в лихорадке бурлит муравейник людской.

Яркие вспышки на сумрачном небе видны.

Блики ложатся на вздыбленный гребень стены.

Да, мечтал, а вышел кукиш,

Эпитафией на прах мой.

Милосердия не купишь,

Не измеришь тетрадрахмой.