Ли

Это как палец, указывающий путь к Луне. Не концентрируй внимание на пальце, упустишь божественное зрелище.

Мой мотылёк,

Зачем летишь к огню?

Там смерть...

— Мне нравится, что ты не спрашиваешь о моей жизни.

— Я тебя не спрашиваю, потому что научился не спрашивать. Когда смотришь на кого-нибудь, можно на 50% понять, кто перед тобой. А желание узнать остальное все портит... Этому я научился.

Все говорят, что я это переживу. Все говорят, что это не конец света. Но если это правда, то почему это так ощущается? Причина, по которой все говорят, что это не конец света, в том, что это не касается ИХ личной вселенной. Им не нужно пытаться выжить под обломками рухнувшего мира. Тебе нужно.

Знаешь, — начал он, — я не так многого хотел в жизни. Смолоду приучил себя к мысли, что многого мне и не надо. От желаний сплошные разочарования.

Легче лёгкого свалить всё на наследственность, на родителей. Всё, что человек делает, это он сам делает, а не его отец или мать.

У китайцев закон — не тронь мои диски!

Я уже не борюсь ни с собой, ни с тобой... Я теперь могу без тебя жить, есть, спать... Я ничего не чувствую. Анестезия. Я только смотрю. Я смотрю на тебя. Я никогда не плачу... Ничего не найдено... Да и наплевать... Я ничего не чувствую, как зеркало... Твое изображение, отразившись, присохло... И только тогда, когда разобьется зеркало, и оно с ним — на куски...

Смех — это зрелость, так же, как зубы мудрости. А смеяться над собой научаешься только во время сумасшедшего бега наперегонки со смертью, да и то не всегда поспеваешь.

— Я вижу, ты другая стала. Совсем взрослая. Что-нибудь произошло?

— Произошло. Я Ароновы письма сожгла.

— Он тебя обидел?

— Да нет. Просто не по себе мне было последнее время. Я же с самого начала старалась ему доказать, что никакая я не идеальная.

— Теперь тебе больше не надо никому ничего доказывать, достаточно быть самой собой. И от этого тебе стало легче. Правильно я говорю?