— Я взываю к вашему гуманизму!
— Гуманизм, пастор, это слово из лексикона людей среднего достатка, а с моими миллиардами устанавливают мировой порядок. Мир сделал из меня публичную девку, теперь я превращу его в бордель.
— Я взываю к вашему гуманизму!
— Гуманизм, пастор, это слово из лексикона людей среднего достатка, а с моими миллиардами устанавливают мировой порядок. Мир сделал из меня публичную девку, теперь я превращу его в бордель.
— Фонтан!
— Фонтан давно не работает, Клара.
— Какая жалость... Когда-то отъезжающие бросали в него монетки и брызги разлетались во все стороны, а монетки блестели на дне. Мы потом подбирали их с тобой, помнишь?
— Помню. Монетки давно уже никто не бросает.
— Странно. Почему?
— У людей отпала охота возвращаться в Гюллен.
— И теперь вы требуете чтобы свершилось правосудие?
— Да! Теперь мне это по средствам.
Любовь твоя умерла давным-давно. А вот моя все никак не умрет. Но и жить она не может. Она превратилась в чудовище, как и я сама, как те поганки и мертвые корневища, которые уродуют этот лес.
Ваши надежды — мираж, ваше терпение — бессмысленно, ваше самопожертвование — глупость! Вся ваша жизнь пропала ни за грош!