Генри Морган

— Я рад, что тебе так плохо.

— Знаешь, Генри, ты не лучший собутыльник.

— Не бойся дать волю своей боли, вине, стыду. Когда убийство человека не будет тебя волновать, вот тогда и будут проблемы.

Может, стоит просто быть собой? Это всегда наилучший вариант.

Правда в том, что жизнь ценна потому, что конечна.

Некоторые воспоминания настолько сильны, что никогда не угасают.

— Почему ты передумал?

— Вместо того, чтобы думать о себе и своем разбитом сердце в будущем, я осознал, что ты со мной здесь и сейчас.

— Лукас, мы действуем в одиночку.

— Понял. Только мы вдвоем, один на один — раскрываем преступления. Никогда такого не было, что мы тут делаем?

То, что ты святой, не значит, что ты не связан с грешниками.

— Узнала, когда включился газ?

— Примерно в интервал между первым и четвертым часом ночи.

— Скорость распространения газа от трех до пяти кубометров в час. Комнату бы он заполнить не успел, но Эрик находился в кровати. Значит, смертельная концентрация могла заполнить 60-90 см. Это возможно.

— Возможно?

— Возможно. Но убедиться можно только одним способом — пойти и отравиться газом.

— В полицейских делах я доверяю чутью — оно меня еще никогда не подводило.

— А когда оно тебе помогло?

— Прости, но даже учитывая, что ты умер и ночевал в тюрьме — выглядишь хреново.

— Прости, Эйб, но могу тебя заверить, я каждый день так выгляжу. Хотя, может, это и есть хреново.