Дэнни Уильямс

— Донован не будет говорить.

— Это зависит от того, как мы будем задавать вопросы.

— Моя дочь хотела заниматься серфингом, но я сказал — ни за что.

— Что ты имеешь против серфинга?

— Против серфинга — ничего. Я против волн, рака кожи и того, что моя дочь будет ходить в бикини.

— Проклятье!

— «Проклятье»? А может, «Спасибо, что не дал мне поджариться заживо»? Как насчёт этого?

— А мне не надо подписать договор о неразглашении?

— Не, не надо. Кому-нибудь расскажешь — я тебя пристрелю.

— Ты совершил налёт на бар?

— Ага. Я всё равно буду мёртв к тому моменту, как начнётся похмелье, так что почему бы и нет? Зачем хорошему бухлу зря пропадать?

Когда получишь это сообщение — или любое из тех девятнадцати, что я тебе оставил, — перезвони!

— У тебя был учитель, изменивший твою жизнь? Тот, кто заставил тебя смотреть на всё по-другому?

— А знаешь, был. Миссис Тожек, историчка в шестом классе. До встречи с ней я считал, что Холодная Война была на Аляске.

— Ненавижу, когда убивают богачей.

— Почему?

— У них есть то, чего хотят все.

— Да, деньги. А значит, и подозреваемых куча.

Я не очень-то верю в карму, потому что слишком часто с хорошими людьми случаются плохие вещи.