Андрей Соколов

Метель... Я вышел в поле... без сандалий... простыну ль я теперь? Едва ли.

Что-то жалко стало Иринку и детишек, а потом жаль эта утихла и стал я собираться с духом, чтобы глянуть в дырку пистолета бесстрашно, как и подобает солдату, чтобы враги не увидали в последнюю мою минуту, что мне с жизнью расставаться все-таки трудно...

– А Вас... за что посадили?

– А это, Андрей, будет мне уроком, как мне сказали. Просто я мечтатель... буквально на минуту потерял связь с реальностью.

– Я тоже.

А ещё ты боялась, что под кроватью живёт бабайка, а папа тебя успокаивал, что это не бабайка, а телохранитель, и так надо, пока папа одну схему не докрутит.

Тихо... зимой в лесу, только... не спит метель. Эта... метель потревожена, что ль? Вот и не спит метель.

Со стороны глядеть — не так уж она была из себя видная. Но ведь я то, не со стороны на неё глядел, а в упор.

Видали вы когда-нибудь глаза, словно присыпанные пеплом, наполненные такой неизбывной смертной тоской, что в них трудно смотреть?

Спроси у любого пожилого человека, приметил он, как жизнь прожил? Ни черта он не приметил!