Алексей Титаренко «Маэстро»

— Что, так и писать? «День у нас такой, как у вас, за это поцелуйте…» Может, хоть многоточие поставим?

— Казацкое послание султану!

— Грубо, дипломатический документ! Готово!

— Кузнечик, переведи всё это на немецкий. Быстро, но постарайся, чтобы это был добротный, литературный язык. Что, это всё?

— Ну, остальное переводу не подлежит. «Кемпфе мит мир алляйн, веренд дес штартс верден вир унс нихт бешиссен. Маэстро».

— Не тяни, а то получишь по шее.

— «Выходи драться один на один, на взлёте бить не будем. Маэстро».

— Ну вот, а целый день писали!

— Стилист. Не смешно, но точно. После войны редактором будешь.

— Как у тебя там? Как у тебя там, Маэстро?

— Всё нормально, падаю!

(подъезжая на лошади)

Макарыч, принимай аппарат! Во, махнул не глядя. Извини танка не было...

— Макарыч, в Ставке Гитлера ходят упорные слухи, что некоторых советских соколов некоторые несознательные механики перед боевым вылетом крестят.

— В Ставке Гитлера все малахольные...

— Рахмат-джан-ока.

— Что?

— Спасибо, по-узбекски.

— Будь ласка.

— Не понял?

— Пожалуйста, по-украински.

Поздравляю с первой победой. Но, между прочим, Иван Федорович, сбивать самолёты противника — это не подвиг, а, так сказать, обязанность истребителя, наши будни.

От полётов отстранить. Ста грамм не давать. Назначить дежурным — вечным дежурным! — по аэродрому! К-кузнечик!..

— Как же вы не заметили? Мы же сегодня над моей Украиной дрались…

— А как тут заметишь? Те же поля, дороги, села…

— Э, нет! А воздух? Другой. А небо — голубее. И земля зеленее!

— Командир! Насчет зелени у нас в Сибири…

— Ну зачем, дорогой, в Сибири? Приезжай в Бакуриани! Ты там посмотришь, что такое зелень! Там в горах…

— Ты Енисей видел?

— Не видел! А ты Цкенесхали видел?

А помочь... Знаешь, Серёга, в жизни бывают минуты, когда человеку никто, никто не может помочь! Рождается сам — и умирает сам.

Драка будет страшной. Сегодня… в бой идут одни «старики».